Санька перевёл дух. Все ждали продолжения.
Тут Вячеслав Юрьевич неплохую идею предложил, а я, вспомнил тот люд, что на рынках в девяностые торговал всякой всячиной, даже сигаретными окурками. Бывшие военные, профессора, инженеры и рабочие были вынуждены сменить
профессию и зарабатывать чем придётся. Не было работы. Я хочу предложить им работу здесь. И, заметьте, не из альтруистических или гуманных соображений, а из меркантильных. Нам ведь нужна рабочая сила?
Александр оглядел потенциальных «партнёров». От него, от его слов сейчас зависело, останутся с ним эти люди, или нет. И если ещё час назад, он бы спокойно отнёсся к тому, чтобы остаться одному в этом мире, то теперь нет. Эти люди ему стали здесь необходимы. Жизненно необходимы.
Нужны, конечно, нарушил тишину Яковенко. Китайцев можно за чашку риса эксплуатировать, но будут нужны квалифицированные кадры. Ждать, что царское правительство обеспечит, наивно.
Правильно, согласился Санька. И тут наступает бремя моей ответственности за «наш народ». Да и за вас. Ведь их и вас могут, «банально», убить. Или начать устраивать правовые и не правовые препоны. Опять же, отнять имущество при смене власти. Так вот Я хотел бы этого избежать.
Глава 10
Как вы знаете, что-то гарантировать можно только тогда, когда ты сам становишься хотя бы субъектом, а не объектом. Вот я и собираюсь стать субъектом, то есть на этой территории взять власть в свои руки.
Э-э-э На какой, «на этой»? спросил Селиванов.
На территории Уссурийского края.
О! Сделать Дальневосточную республику произнёс Устинов, вскинув правую бровь. Не сказать, чтобы оригинально, но, по крайней мере, логично.
Скорее монархию, уточнил Санька.
Устинов на это только хмыкнул.
Не пойму, как тебе удастся перехватить этот жирнющий кусок у Императорской России? задал не риторический вопрос Шура Яковенко. Её представители рвут и мечут в Китае. После Нерчинского договора семнадцатого века, они пытаются навязать новые условия. Пока только о правом береге Амура и о совместном использовании Уссурийского края.
Вот-вот, кивнув, сказал Александр.
Ты хочешь привлечь наших военных? догадался Селиванов.
Да, я хочу дать им шанс зажить достойно, или переждать девяностые.
Это надо считать, протяжно произнёс Селиванов. Чем бюджет пополнять? Ресурсов-то много, но это и влияет на устойчивость правительства. Слишком много уже сейчас имеется желающих забрать эти земли. Даже имеющееся здесь золото уже привлекательно для всех, как ты говоришь, субъектов. А ты хочешь их всех отодвинуть? Как, Викторыч? Морпехами на БДК?
Морпеха может попытаться обидеть каждый, но не все их них выживут, сурово напрягши лицо, пошутил Устинов. А мне нравится эта мысль. Думаю, народ сюда ломанётся. И взять из девяностых можно не один БДК, а пару эсминцев с экипажами. Один поставить в заливе Находка, другой в Уссурийском.
Тогда уж пять, чего мелочиться? буркнул Шурочка.
Правильно. Ещё есть Посьет, Славянка, Устье Суйфуна, русло Суйфуна, русло Уссури и восточное побережье.
Правильно рассуждаешь, кивнул Князь. Не думаю, что экипажи откажутся провести весело «отпуск». Тем более, если их перенеси сюда принудительно, а потом объяснить ситуацию. Ха-ха
Ни хрена ты зверюга! удивился Устинов.
А ты думал! сказал Санька и спросил себя. Не это ли начало твоего перехода на тёмную сторону?
После объяснения, тех, кто не захочет остаться и заработать деньги, я отправлю домой для того, чтобы подумать. Оставлю им телефон для связи. Позвонят обязательно, когда посидят на скоромном.
Жестоко, но разумно. Тем более, что их же контрразведка замучает. Особенно вахтенный комсостав, гы-гы-гы, выразил одобрение похохатыванием, прикрыв губы ладонью, Яковенко.
Да, уж. Не позавидуешь отцам командирам. Проще, действительно, тут остаться.
Тем более, что если все остаются здесь, то я смогу вернуть корабль назад в тот же самый момент.
Да-а-а В твоих временных континиумах хрен без бутылки разберёшься.
Континуумах, поправил юриста Устинов
Да, какая разница махнул тот рукой. Так от нас ты чего хочешь? Клятву верности? Крестоцелование?
Простого понимания, пожав плечами, сказал Александр Викторович, уже думая о царском имени. Александр Первый? Ха-ха!
И какой нации будет твоё царство? спросил Селиванов. Государственный язык, я понимаю, русский? В Москве могут не понять. Подумать, что какой-то очередной Емелька Пугачёв объявился.
Думаю, правильно будет пока принять мульти-язычие. Китайских только наречий тут десяток. Тазы, нанайцы. Государственных будет пока два языка: китайский и русский. Для русских мы китайцы, длякитайцев манзы. Короче, разберёмся по ходу пьесы. Ещё нужно
с императорами списаться, но дипломатическую сторону обсудим после.
Оглядев всех присутствующих и остановив взор на Петровиче, сидевшем, словно на совещании большой двадцатки, важно выпятив худощавую, изрисованную картинками грудь, словно на нём был надет как минимум строгий деловой костюм, а не простынь через одно плечо. Он серьёзно кивнул старику и Петрович ему кивнул, одобрительно подняв большой палец вверх.
И, всё-таки, я про ресурсы не договорил. Тут ведь многого нет. Придётся закупать. Но, скорее всего нам устроят блокаду.