Грай довел меня до самого конца и показал на панцирную кровать с аккуратно свернутым матрацем в изголовье и сложенным вчетверо тонким шерстяным одеялом.
Спать будешь здесь, сказал Грай. Здесь есть простыня и наволочка, но завтра получишь новый комплект белья и одежды. Все. Устраивайся. Отбой в десять, подъем в семь.
А у меня нет часов! вдруг вспомнил я, что сумка с вещами осталась в комнате коменданта.
Не переживай! усмехнулся мой провожатый. Не проспишь. Точнее, не дадут проспать. Все. До завтра.
Он вышел, а я в некоторой прострации раскидал постель, принюхался к белью. Вроде бы не грязное. Пахнет затхлостью. Просто давно застелено, вроде как для всяких неожиданных заселений, как мое. Ладно, переживем. Сел на кровать и задумчиво попрыгал на ней, слушая, как поскрипывают пружины. Дневальный по фамилии Коршунов, не отлипая от тумбочки, окликнул меня:
Эй, новенький! Ты откуда сам?
Из поместья Морозовых, ответил я, развалившись на своем ложе, не закидывая ног на постель.
Эва как! удивился паренек. А чего сюда сослали?
А я неродной. Вот и решил дядька сплавить в кадеты.
Понятно, протянул Коршунов. Как хоть зовут-то?
Колояр. А тебя?
Ленька Коршунов.
Слушай, Ленька, я вскочил. А Грай он кем здесь в школе работает? Привратником или провожатым?
Э, не понял? Почему привратником? заморгал глазами дневальный.
Так он нам ворота открывал, потом все время с дядькой моим ходил, со мной. Он кто?
Грай вроде стажера, почесал затылок паренек. Его Мрак оставил после учебы здесь для обучения. В общем, администратор он.
Понял.
Внезапно мой слух уловил нарастающий шум в коридоре. Многочисленный топот ног, гомон и двери распахиваются, чтобы принять волну, состоящую из темно-зеленого камуфляжа, излишне громких выкриков и смеха. Потом сердитый голос перекричал всю эту массу:
До отбоя пятнадцать минут! Кто не успеет пойдет драить «очки» в туалете!
Эта волна, растекшись по казарме, вдруг замерла, наткнувшись на препятствие в виде одинокой фигуры, сидящей вполоборота к дверям. Простенькая рубашка, темные штаны, ботинки не по-уставному.
Здорово, шкеты! весело сказал я. А меня к вам направили!
Здорово, коли не шутишь! откликнулся кто-то в толпе.
Одинаковые лица, прически, выражение глаз. Я сразу отметил, что большинство пацанов моего возраста. Может, там и был кто постарше, но пока их не замечаю.
Чего встали, как дерьмо ископаемое? тот самый командный голос разорвал плотную толпу.
Вот и старший. Лет десять, это точно. Физически крепкий, самоуверенный взгляд, форма сидит как влитая. Чувствуется, что ему нравится не только процесс ношения военного атрибута, но и сам факт обладания властью над всей муравьиной кучей, столпившейся за его спиной. Кто он такой? Командир группы? Я встаю. Прокачиваю его, но стараюсь особо не выпячиваться. В глаза пока не смотрю, чтобы излишне не раздражать незнакомца.
Кто таков? следует вопрос.
Новичок.
Вижу, что не старичок, ха! пацан обошел меня кругом, посмотрел вокруг. А я старший группы. Командир, в общем. Слушаться меня как отца родного! Почему не в форме?
Грай сказал, что всю амуницию выдадут завтра.
Ладно, прощаю, снисходительно произнес старший и вдруг рявкнул. А чего рты разинули? Новеньких не видели? Быстро испарились по местам! До отбоя две минуты!
Какие две? Было же пятнадцать! Еще успеем, - раздались негромкие голоса.
Свалили!
Голос у старшего завибрировал от угрожающих ноток. Через несколько секунд вокруг никого не было. Все разбрелись по своим местам. И вот уже бодро бегут в душевую, что-то там орут, хлопают дверями.
Ложись спать,
кивнул пацан. Раз еще не на довольствии, можешь последний день балдеть. После отбоя никаких разговоров. Понял?
Да. Так точно, исправился я и недоуменно уставился в спину уходящего командира. И это все? Даже имени не спросил, откуда я такой? Странная личность. Пожав плечами, я разделся и улегся на кровать, закрывшись колючим одеялом. В кубрике еще минут пять стоял гвалт, после чего старший проревел «отбой», и помещение погрузилось в темноту. Раздавался только скрип пружин, но и он вскоре затих. Я не собирался засыпать, чувствуя какой-то подвох в поведении старшего. Дураком надо быть, чтобы не понимать, что все только начинается. Чутко вслушиваясь в тишину кубрика, можно было вычленить каждый звук, несущий угрозу или неприятность. Старший, как я заметил, еще не ложился спать, а ушел в дежурную комнату. Странное здесь распределение в командном составе. В моем бывшем мире такие сорванцы всегда под присмотром офицера, взрослого человека с жизненным опытом. А здесь ситуацию отдали на откуп какому-то мальчишке, который едва ли старше меня самого. Ну, пусть на год-два. Но это не меняет дела. Нельзя так.
Я вырос в благоприятной окружающей обстановке, среди почтительного ко мне обращения слуг, но сейчас остро осознавал, что новый дом не примет меня с распростертыми объятиями. Оставалось только стиснуть кулаки и приготовиться отстаивать свое право на личное пространство и жить так, как хочу я сам, а не альфа-самцы младшей стаи.
Ну, вот. Дождался. Безмолвные тени, выросшие словно из стен, стали подходить к моей кровати. Сколько их было точно, я не считал, хотя рассеивающееся дежурное освещение давало такую возможность. Одна из теней неожиданно села на мои ноги, лишая возможности маневра, а другая уместилась рядом с изголовьем. Жалобно скрипнула от тяжести панцирная сетка. Я замер.