Кожа погрубела и на солнце выглядела значительно темнее от прежнего молока не осталось и следа. Можно забыть о тех платьях, которыми она поражала сердца. Платьев, которые он дарил ей столько раз. В дорожной одежде на мужское плечо ее легко принять за оборванного мальчишку, на которого никто не обернется в толпе.
Да, так было нужно
Начинало ощутимо холодать. Хоть осень и выдалась непривычно теплой, на Севере это не имело никакого значения. Утром он переоденет Аду потеплее. Если того, что он захватил с собой, не хватит так и быть, ему придется подморозить зад. Не привыкать.
Завтра. Когда наступит это завтра.
И если Жажда не прикончит его раньше рассвета. Та обильная порция Нектара, которую он принял уже Сеншес знает когда уже перестала действовать и почти покинула его тело. А новых не предвидится. Он надеялся больше никогда.
Теперь только бы не закричать. Жажда приближалась, он закусил рукав и начал рыть пальцами землю, изо всех сил стараясь не стонать слишком громко.
Если Крес переживет эту ночь, то следующей будет легче. И, возможно, через пару дней он позволит себе хоть немного расслабиться. Ненадолго опустить воспаленные веки, отдаться скоротечному сну. Он взмолился Сеншесу и его неистовым женам, чтобы любимая не проснулась среди ночи и не выкинула какую-нибудь глупость, пока он не может совладать даже сам с собой.
Пока Жажда рвала его на части, ему хотелось одного прижаться к своей бедной Аде, девушке из переулка Зеленых ламп, так и не ставшей его женой.
Погонщики подгоняли чудищ плетками, летели на юг ни с чем.
Ада мирно посапывала рядом. Была вполне живой, теплой и очень человечной, хотя во сне Крес уже был уверен, что она обратилась настоящей собакой. Наклонившись над ней, он убрал челку с ее лица. Потом помотал головой, сгоняя с себя ошметки кошмара, и аккуратно выбрался из-под плаща, чтобы не потревожить свою спутницу.
Лес уже давно проснулся и вовсю пел и догорал ускользающей жизнью перед наступлением настоящих холодов. Под деревьями тут и там встречались другие каменные домики наполовину зарытые в землю. То ли она приняла их в свою утробу за прошедшие столетия, то ли уже были построены так, чтобы сливаться с лесистым пейзажем, кто знает? Но внутри уже давно никого не было сыро и все заросло жирной паутиной.
Крес побродил немного по округе, прислушиваясь к пению птиц, стараясь отдышаться. Грудь стонала, нос был забит слизью ночевки в холодных и сырых развалинах не пройдут ему даром. Хорошее начало путешествия, а сколько еще будет таких ночей?
Пальцы вскоре онемели от росистой травы и ледяного камня, пока он лазил по развалинам, выискивая непонятно что, но он бы все отдал, чтобы еще немного продлить драгоценные мгновения, прежде чем идти за сапогами. Так гулял бы и гулял до самого заката между этими каменными, грубыми гробами с круглыми отверстиями на месте входов пусть все отмерзает к Сеншесу. Им с Адой предстоит дни напролет стирать ноги в кровь, а ночью прижиматься друг к другу, трястись от холода и страха перед погонщиками. А потом, как по расписанию, бороться с Жаждой, которая скрутит его в стонущий клубок, что пострашнее какой-то там простуды. Пройдет еще несколько недель и предстоит карабкаться в гору, а там уже дело случая и выдержки. Обратная дорога его уже не волновала давно заросла терновым плющом.
И ее тоже к Сеншесу и его женам, живым и мертвым. Крес повернулся и побрел обратно.
Ада еще сладко спала, свернувшись калачиком и укрывшись плащом с головой в углу, который казался посуше остальных. Крес повременил расталкивать любимую и начал выбирать теплые вещи. В сумке нашлась куртка, пара дырявых рукавиц и штаны, изрядно поеденные молью. Не бог весть что, но вряд ли можно было придумать лучше. По крайней мере, своими портками Крес уже не рисковал, и это уже неплохо.
Прижимая к себе одежку, он обернулся и застыл: Ада сидела на полу и терла припухшие веки грязными кулачками.
С добрым утром, любовь моя. Завтрак уже готов. А ты?
Я втайне надеялся, что в этот раз не придется тащить тебя силой. Может, сегодня откроешь глаза и посмотришь
на меня этим старым взглядом?
Да, это было бы мило.
Сегодня не придется пихать в тебя хлеб кусок за куском, биться за каждый новый шаг, тащить тебя на руках, бороться, пока ты не перестанешь кричать и кусаться?
Это же такая игра, глупыш.
Сегодня не тот страшный день, когда я снова буду вынужден совать тебе тряпки в рот и прислушиваться к каждому постороннему звуку этого проклятого места?
А я думала, тебя это возбуждает?..
Может, не придется вообще топтать ногами этот проклятый край? Только посмотри на меня, посмотри теми самыми глазами. Пусть в них будет хотя бы искорка разума. К Сеншесу все!
Давно пора. Он всегда ждет.
И какое-то время Крес действительно видел эту искорку, когда она таки открыла глаза. Хотелось отбросить эти глупые тряпки и целовать ее припухшие веки, впиться в полуоткрытый рот, выпить струйку слюны на подбородке.
Фу! Не с самого утра же.
Ада?
Это я. А ты думал
Но эта искра, если он и была, быстро растворилась вслед уходящему сновидению. Уступила место какому-то дикому, звериному выражению, которое не покидало ее лица вот уже сколько? С того самого дня, когда он вернулся домой и не узнал место, которое привык таковым считать.