На место Юры?
Да. Вполне. Ну а там...
А что?.. попытался было Михайлов включиться в разговор, к которому его, по всей видимости, старательно подводили, но собеседник выставил вперед правую руку.
Подожди. Закрой, пожалуйста, шторы на окнах. А то я не люблю, когда на улице ночь.
Окно гостиничного номера на тринадцатом этаже высотного комплекса выходило на многолюдный проспект с множеством цветных вывесок. Мелькание неоновых надписей на соседних зданиях отражалось на стенах комнаты. Михайлов закрыл окно и задернул шторы. В номере сразу стало тихо.
Я считаю, что будет лучше, если мы все начнем с нуля. С новыми людьми. Ты понимаешь теперь, какой поворот может произойти в твоей судьбе?
Да-да, закивал Михайлов. Это просто как-то неожиданно...
Если ты не хочешь, это другой разговор.
Как не хочу?! Я очень даже хочу. То есть я хочу сказать, что мне кажется, что у меня должно получиться.
И я тоже так думаю. Такое всегда неожиданно приходит. Правда, и уходит так же неожиданно... Я думаю, Витя, что тебе надо просто хвататься за эту возможность. Я бы так и сделал на твоем месте. Ведь жизнь может и не дать тебе второй шанс.
Да, это правда. Я немного взволнован. Не могу адекватно мыслить, честно признался Виктор Максимович.
А тебе сейчас и не надо. Послушай. У тебя есть все, что нужно для успешной карьеры. Подумай сам. Ты молод. У тебя есть мозги. Ты умеешь ладить с людьми. Умеешь нравиться, если на то пошло. Неплохо выглядишь, одним словом. А если не будешь так эмоционально реагировать на все и немного займешься собой, то у тебя вообще дела пойдут в гору очень быстро. Ты просто обязан использовать все, что дала тебе природа. Я, например, в тебя верю. Но есть одна загвоздочка, Витюша. Голос мужчины стал особенно ласковым, как то было всегда, когда он планировал подсунуть собеседнику горькую пилюлю. Михайлову подобный прием был уже отлично известен. Для того чтобы создать эту новую систему, мы должны убрать старые слабые звенья...
Михайлов вздрогнул. Мужчина, находившийся напротив, неодобрительно посмотрел на него.
Нет-нет, я понимаю. Так надо. По-другому нельзя, пролепетал Михайлов и подтянул ноги на кровать.
И в первую очередь, это Олег
Павлович Меньшинский.
Я догадался, Виктор Максимович опустил глаза.
А убрать его придется, собственно, тебе, Витенька.
Что? Опять я? Нет! взмолился Михайлов.
У тебя эта идея вызывает неодобрение?
Да, нет... То есть да. Но я хотел сказать не это. Что?.. Что я должен сделать? То есть я должен убрать Меньшинского совсем?
Собеседник ничего не ответил.
Нет. Я не могу. Я решительно не могу убивать людей. У меня это не получается. Михайлова стала бить нервная дрожь.
Но ты же это уже сделал, произнес мужчина.
Не надо! Не надо напоминать мне об этом! Я просто не выдержу. Виктор Максимович замахал руками в знак протеста.
Нет, ты должен. Ты просто обязан. Это не вопрос твоего выбора. Это решено, теперь собеседник Михайлова говорил крайне жестко. Либо ты, либо тебя, Витенька. Ты пойми, ты в системе давно. У тебя просто нет пути назад. Ты один из самых важных винтиков.
Но если я не справлюсь?
Откуда такая неуверенность! отмахнулся мужчина. Во-первых, ты справишься. А во-вторых, ты пойми, я тоже один из винтиков. Надо мной люди. Если я не справлюсь, то уберут меня. Потому что я буду слабым звеном. То же самое и с тобой.
Но я не хочу. Я просто хочу хорошо и тихо жить. Любить. Есть вкусно...
Я знаю, Витя. Знаю. Поэтому и предлагаю тебе сделать все для собственного счастья. Ты согласен?
Да, еле выдавил Михайлов, прекрасно понимая, что отвертеться ему все равно не удастся.
Ну и молодец, похвалил его собеседник.
Мужчина встал. Прошелся по комнате и снова уселся в кресло.
На этом, собственно, все. Иди. Свободен.
Виктор Максимович уже практически ничего не слышал. Не чувствуя под собой ног, он доплелся до прихожей и влез в свои ботинки.
Ты все понял? донесся до него возглас из комнаты.
Да, снова ответил Михайлов и, не прощаясь, переступил порог гостиничного номера.
Не обижайся. Надеюсь, и впредь мы с тобой будем так же легко находить общий язык, как это было сегодня вечером...
Мне тоже так кажется. Я только... начал было Михайлов, но тут же осекся. Все, насчет этого ни слова. Молчу. Молчу.
Михайлов закрыл за собой дверь номера и, прислонившись к ней спиной, простоял так с минуту. У него не было сил. Он был выжат, словно лимон. Ему казалось, что если он сделает хоть один шаг, то тут же рухнет на грязный паркет коридора и уже не поднимется никогда. Слабое, будто ватное, тело не подчинялось Виктору Максимовичу. На лбу выступила испарина, руки стали влажными, а сердце билось редко и слабо.
Это конец. За что? тихо простонал Виктор Максимович. Ну почему я?
После этих вопросов, неизвестно кому адресованных, Михайлов все-таки нашел в себе силы сдвинуться с места и поплелся к лифту.
Лифт не работал. Виктор Максимович не сразу это понял и какое-то время бессмысленно нажимал на кнопку вызова. Потом, сообразив, в чем дело, и, приняв неисправность лифта как очередной недобрый знак судьбы, направился к лестнице. Дорога вниз на первый этаж показалась ему бесконечной. Оказавшись на улице, Михайлов стал жадно хватать ртом воздух, не в силах надышаться. Со стороны он был похож на огромную жирную рыбу, выброшенную волной на берег. Немного придя в себя, он осмотрелся и, увидев в двадцати метрах припаркованное такси, обрадовался такому легкому решению проблемы с доставкой до дома. Михайлов подошел к машине и слегка постучал в тонированное окно. Стекло опустилось. За рулем с отсутствующим видом сидел водитель. Недовольный тем, что его побеспокоили, он, не поворачиваясь к Михайлову, раздраженно спросил: