Вам плохо?
Олег Павлович продолжал отчаянно кашлять, не обращая на официантку никакого внимания.
Если нужна помощь, у нас есть врач...
Заместитель министра раздраженно отмахнулся. Меньшинский пытался успокоиться, но водка беспощадно щипала горло, и он часто, отрывисто дышал, широко раскрыв рот.
Оставьте его! вмешался Савотин. А вот мне не мешало бы заказать курочку и что там у вас из салатиков?.. Ну, огурчики сделайте с зеленью. И на первое что-нибудь.
Грибной суп. Очень вкусный. Всегда будете заказывать. Обещаю вам.
Да, можно и грибной суп. А к курочке соус какой-нибудь поострее. На ваше усмотрение, моя милая. И принесите что нибудь на закуску. Побыстрее.
Пить будете? девушка приготовила блокнотик и ручку.
Нет, солнышко. Мне и так весело, Борис сделал едва заметный кивок в сторону визави.
Боря! Боря! Меньшинский сипел и говорил шепотом. Боря, мне надо с тобой срочно поговорить!
Все, спасибо. И побыстрее, пожалуйста, сказал Савотин официантке.
Та поспешно удалилась, сопровождаемая беспардонным взглядом Савотина. Борис развалился на стуле, достал из кармана пачку сигарет и положил ее перед собой на стол.
Я понял. Поэтому и пришел.
Кранты, Боря! Меньшинский снова закашлялся. Черт!..
Ты посиди тихо. Не горячись. Пройдись по залу, дойди до туалета. Посмотри, на кого ты стал похож. С тобой скоро в приличное место нельзя будет войти. На тебя вон женщины смотрят по-нехорошему.
Савотин бросил косой взгляд на столик возле стенки. За ним сидела чрезвычайно толстая дама в черном бесформенном платье и прозрачной шелковой накидке, обернутой вокруг плеч. Ее круглое лицо с отекшими нижними веками периодически разворачивалось в сторону столика, за которым расположился он сам с Меньшинским. Женщина бросала на Олега Павловича полный осуждения и недовольства взгляд и отворачивалась.
Борис, прекрати маяться дурью, наконец заговорил замминистра. Слушай лучше, у меня дело есть! Все очень очень плохо! Нас запалили!
То есть как?
А вот так. Сыщики узнали все.
Олег Павлович взял со стола недопитую рюмку водки и выпил не закусывая.
С чего ты взял?
Нам всем теперь... Меньшинский скрестил пальцы рук и поднес их к глазам Савотина. Нам всем теперь небо в клеточку. Боря, пожалуйста, спаси меня.
У тебя белая горячка, Олег?
Нет. К сожалению, нет, Боря! У меня нормальный, животный страх человека, которому грозит тюремное заключение, потеря рабочего места, недвижимости, имени...
Я ничего не понимаю, искренне удивляясь, произнес Савотин и взялся за пачку сигарет. Что ты лепечешь? Я не понимаю, Олег!
Я говорю, Борис, что менты как-то узнали все про наш бизнес. Понимаешь... Кто-то стуканул. Кто, Борис, кто?
Меньшинский потянулся за графином с водкой. Савотин перехватил его руку, но Олег Павлович вывернулся и, схватив графин, успел переставить его ближе к себе.
Да подожди ты, алкаш! С чего ты взял?
Они Гаврилову взяли.
Савотин раскрыл черную пачку «Собранье» и выудил из нее одну сигарету.
Да что ты паникуешь! Она же не дура. Отбрешется, щелкнув зажигалкой, Борис сделал глубокую затяжку.
Уже поздно. Отбрехиваться раньше надо было!
Да что случилось? Говори толком.
Боря, Гаврилову взяли. Она же молчать не будет, Боря. Она шлюха! Обычная шлюха... Она не из тех... Запалит... Борька... Меньшинский стал истерично всхлипывать. Выпить надо. Не могу...
Олег Павлович налил себе в рюмку водки и мигом отправил ее в рот. В это время к столику подошла официантка с подносом и встала около Савотина. Бизнесмен перевел взгляд с Меньшинского на глубокий вырез на рубашке официантки и беззастенчиво уставился на обнаженный участок тела. Девушка стала раскладывать на столе перед Борисом приборы и расставлять посуду.
Ну, наверное, ты прав. Запалит, если ее возьмут... спокойно проговорил Савотин. Но ты мне толком разъясни, с чего ты решил, что ее взяли?
Он пристально посмотрел на Меньшинского. Тот склонился к столу, чтобы из-за рук официантки видеть лицо собеседника.
Ты это точно знаешь? допытывался Савотин. Кто тебе сказал?
Я не знаю... Но как-то они все узнали, замминистра устремил взгляд прямо в глаза собеседнику. Борис! Обещай мне, что прикроешь меня. Я не хочу за решетку. У меня семья, Боря, дочь.
Официантка переставила с подноса на стол последнюю тарелочку и удалилась.
Да у кого не семья! Если уж Гаврилову возьмут, то нам всем конец!
Нет! почти прокричал Олег Павлович. Не надо говорить так. Он стал нервно растирать себе руки, затем облокотился о стол, зажал голову и замотал ею из стороны в сторону. Как же так! Под конец жизни и такое, Борис! За что мне это! И зачем мы только все это затеяли... У Меньшинского начиналась истерика. Обещай, что не бросишь меня, друг. Спасай! У меня одна надежда. На тебя...
Савотин делал одну затяжку за другой, не столько слушая пьяную болтовню своего собеседника, сколько обдумывая что-то про себя. Затушив сигарету, он взял вилку и нож. Выкладывать салат из салатницы он не стал. Поставил ее перед собой и принялся за закуску.
Дай поесть спокойно, а то с тобой весь аппетит растеряешь! Жратва в рот не полезет.
Кушай, Борис, кушай. Только не забудь, когда линять отсюда будешь, меня прихвати. Не забудешь? Рука Меньшинского снова потянулась за водкой.