Пот продолжал струиться по спине Виктора
Максимовича, и он поспешно сдернул с себя пиджак. Не глядя, швырнул его на стол. Пошарил в поисках платка и, не обнаружив такового, просто отер пот со лба и лица тыльной стороной ладони. Заметил кровь на пальцах и негромко вскрикнул. Запоздало вспомнил о том, как ногти Лизы впились ему в запястье.
Михайлов вытер трясущиеся руки о штаны и беспомощно оглянулся по сторонам. Его взгляд остановился на телефоне. Почти бегом замдиректора устремился к столу и сорвал с телефонного аппарата трубку. Окровавленный палец правой руки застучал по резиновым кнопкам, набирая нужный номер. Волнение не позволяло Михайлову сосредоточиться. Несколько раз он сбивался, тихо ругался, сбрасывал номер и начинал набирать сначала. Наконец ему это удалось.
Опершись свободной рукой о стол и продолжая обливаться потом, Виктор Максимович напряженно вслушивался в длинные тягучие гудки на том конце провода.
Ну же! вслух поторопил Михайлов невидимого вызываемого абонента, словно тот мог его услышать.
Да, сухо прозвучал в трубке голос бог знает после какого по счету гудка.
Это я. Михайлов не узнал собственного голоса.
Однако подобного приветствия оказалось достаточно для того, кому он звонил.
Витя? В чем дело? Какие-то проблемы? Я ведь, кажется, просил тебя не звонить мне без крайней на то необходимости. Тем более при нынешних обстоятельствах...
Да-да, я помню, бестактно прервал говорившего Михайлов и сам для себя отметил, что никогда прежде он не позволял себе подобного. Но сейчас как раз и есть та самая... крайняя необходимость.
Что такое?
В ту ночь... Ну, вы понимаете, о чем я говорю?.. дыхания не хватало, и Виктор Максимович потянул себя за галстук, ослабляя узел под горлом.
Да, я понимаю, его собеседник был по-прежнему спокоен, дальше.
Меня видели.
Вот как? Кто?
Уборщица. Ее зовут Лиза. Она работает у нас в театре. Сказала, что убиралась в администраторской и через открытую дверь видела, как я выходил из кабинета Равца. Чтоб ему в гробу перевернуться гниде!
Не говори так, строго осадил его собеседник, но Михайлов с удовлетворением отметил, что голос последнего наконец-то зазвучал обеспокоенно. Это нехорошо, Витя. Хотя бы из уважения к покойному.
Да плевал я на него!
Витя! Я тебе сказал...
Ладно-ладно, сдался Михайлов. В конце концов, не о нем сейчас речь, а об этой уборщице...
Она кому-нибудь рассказала о том, что видела тебя?
Нет. Если ей, конечно, можно верить. Она сказала, что нет.
Ты с ней общался?
Только что, Михайлов заставил себя обернуться на распростертое рядом с дверью тело. Она сама пришла ко мне. Честно говоря, я так и не понял, зачем. Сказала, что посоветоваться, что ли... Ничего не понимаю. Какие тут, к гребаной матери, могут быть советы.
Некоторое время собеседник на том конце провода хранил напряженное молчание. Осмысливал все то, что только что услышал от Виктора Максимовича. Замдиректора заметно нервничал и покусывал нижнюю губу.
И что ты ей сказал? донеслось из трубки.
Ничего не сказал. Я ее убил.
Что ты сделал? почти выкрикнул собеседник Михайлова.
Убил, Виктор Максимович и сам содрогнулся всем телом при этом слове. Вон она лежит у порога моего кабинета. Задушенная.
Ты убил ее в своем кабинете? Ты в своем уме, Витя?
А что мне оставалось делать? Михайлов готов был расплакаться. Он ожидал не упреков, а поддержки. Хотя бы моральной. Отпустить ее и позволить рассказать все ментам? Она мне угрожала!..
Ладно, успокойся. Собеседник тяжело вздохнул и после недолгой паузы вновь заговорил спокойно и рассудительно. Успокойся и прими меры, Витя.
Какие меры?
Избавься от тела.
Как?
Ну, хотя бы убери его из своего кабинета. Спусти на первый этаж и брось где-нибудь в подсобке. У тебя есть ключи от служебных помещений?
Есть. Найду.
Вот и отлично. Запри тело. Чтобы его не сразу нашли, посоветовал незримый инструктор. А мы с тобой потом покумекаем, как дальше поступить. Надо будет встретиться, Витя...
Да. Хорошо. Где и когда? Слова собеседника заставили Михайлова немного успокоиться. Нервное напряжение начало отступать.
Я подумаю. И позвоню тебе. На днях. А пока займись телом. Сделай все, как я тебе сказал.
Хорошо. Михайлов кивнул, хотя тот, кто с ним разговаривал, никак не мог этого видеть.
Удачи. И больше не делай глупостей.
Я постараюсь.
Не прощаясь, Виктор Максимович повесил трубку.
Говоривший с ним человек, сидя у себя в кабинете на низеньком кривоногом диванчике у окна,
сделал то же самое. Разговор с Михайловым существенно выбил его из колеи. Он не мог не признать того факта, что в последнее время все шло наперекосяк. Все летело в тартарары.
Поднявшись с дивана, мужчина устало потянулся, одернул на себе пиджак и прошел к встроенному в стену бару. Раскрыл его и скользнул взглядом по ряду бутылок с фирменными этикетками. Ни на чем конкретном так и не остановил свой выбор. Несмотря на стресс, мужчина решил все же воздержаться от приема алкоголя. По его твердому убеждению, ни к чему хорошему это никогда не приводило.
Закрыв бар, мужчина неторопливо пересек помещение и вышел через скрытую в стене дверь в смежную комнату. Вышел на балкон и двумя руками облокотился на невысокие перила.