Виктор медленно сунул паспорт обратно в карман. Застегнул куртку и сделал несколько шагов в направлении перрона. Крячко не спускал глаз с напарника. Он ждал команды, но ее так и не было. Нервы Станислава натянулись подобно канатам. Он облизал губы.
Кротов остановился. Обернулся через плечо. Его левое веко непроизвольно дернулось. Гуров оставался все так же неподвижен. И все так же невозмутим.
Меня не так-то просто убить, полковник.
Я знаю. Но многие будут пытаться. И тогда либо ты, либо они На твоих руках будет все больше крови, Кротов. Но, к счастью, меня этот вопрос уже не коснется.
Виктор резко отвернулся, но продолжал стоять. Гуров прицельно смотрел ему в спину. Люди двигались мимо по перрону как в одну, так и в другую сторону. На горизонте слабо забрезжил рассвет. Кротов шумно выдохнул. Плечи его опустились. Вновь развернувшись, он решительно двинулся навстречу Гурову.
Где ваша машина, полковник?
У входа.
Я еду с вами. Каждый должен платить за содеянное. Я не исключение.
Уверен? прищурился Лев.
На сто процентов, твердо проговорил Виктор и протянул вперед обе руки. Полковник защелкнул на них наручники.
Твою ж мать не сдержался Крячко, облегченно выдохнув.
Все трое покинули здание вокзала и сели в «девятку». Крячко за руль, а Гуров с задержанным сзади. Машина тронулась с места и взяла курс на Главное управление.
Вы должны меня понять на полпути нарушил молчание Кротов. Я вынужден был Другого выбора не было.
Выбор всегда есть, лаконично откликнулся Гуров.
Но Виктор отрицательно покачал головой.
Аля была для меня всем. Только мысли о ней и помогали мне выжить в экстремальных ситуациях Под минометным обстрелом В окружении, когда рядом гибли товарищи В бесконечных песках, погибая от жажды и нещадно палящего солнца В моменты, когда по приказу подавлялись предполагаемые точки бандформирований, а после зачистки выяснялось, что там не было никого, кроме безоружных женщин и детей Я старался думать только о дочери. Представлял, что однажды вернусь и она радостно кинется мне на шею А потом были долгие ночи без сна, когда мы оба не могли наговориться друг с другом. Всю ночь напролет По губам Кротова скользнула грустная улыбка. Только в эти моменты я был по-настоящему счастлив. И ради этих моментов я жил Ради них воевал Я должен был это делать. Чтобы дать ей хоть какое-то будущее. Конечно, я мог найти и другую работу, чтобы чаще быть рядом с Алей и не рисковать ежечасно своей жизнью Но я больше ничего не умел. Только убивать Он помолчал. И я молился, чтобы со мной ничего не случилось. Не ради себя самого, а ради нее. Боялся, что в один прекрасный день меня у нее просто не станет Никто не вернется, и ей некому будет броситься на шею А вышло все наоборот. Шея осталась, а Аля По правой щеке Кротова, незаметно для сидящего рядом полковника, скатилась сиротливая скупая слеза. Скорее всего, Виктор и сам ее не заметил. Но это видел Крячко в зеркале заднего вида. Ее
у меня отняли. Я должен был поквитаться, парни. Должен был сделать то, что сделал Так что ты не прав, полковник. Не всегда у нас есть выбор Иногда кто-то делает его за тебя.
Гуров хотел было возразить что-то, но Крячко опередил напарника.
А девушек в «Лотосе» зачем было убивать? озвучил он давно мучивший его вопрос. И мадам Бордо?
Кротов ответил не сразу. Его глаза недобро блеснули. Всего лишь на пару секунд, и тут же потухли. Черная бейсболка скатилась с его коротко стриженного затылка и упала на сиденье.
Они были виновны не меньше других, мрачно произнес боец элитного спецподразделения. Не меньше Шустрого, например. Или тех двух фээсбэшников, которые устроили стрельбу в «Алмазном небе» Они втянули Алю во все это. Направили не по тому пути А ведь Аля считала их своими подругами. По их вине моя дочь оказалась тогда в «Алмазном небе». И по вине этой женщины Мадам Бордо Алю отправили Бушманову как подарок. Как вещь какую-то Браслет или часы Левое веко Кротова снова дернулось, и он тяжело засопел.
А Ведерник? спросил Гуров, не поворачивая головы. Ты ведь пытал его перед тем, как убить?
Пытал, не стал отрицать Кротов.
Зачем?
Через него я узнал, что хотел. Всю нужную информацию. Кто был на юбилее Бушманова, кто был заинтересован в инциденте, кто в кого стрелял Ведерник сказал все, что знал. Выдал мне всех криминальных элементов столицы Голос Виктора стал глуше. Он не знал только о причастности ФСБ. На тех двоих меня вывели вы, парни Неосознанно
Да. Бабиков рассказал нам.
Кротов вскинулся и резко повернул голову в сторону Гурова. Лицо его мгновенно закаменело, и он процедил сквозь зубы:
Андрюху не трогай, полковник. По-братски прошу. Ему и так досталось по жизни. Ты же сам все видел А тут еще я Мне не стоило втягивать его в свои дела, но я не знал, куда еще податься Выходит, он соучастник? Да? Но ведь если бы он и хотел остановить меня, все равно не смог бы Я заплачу за все, что сделал, полковник. По всей строгости закона. Но Андрюха
Мы не тронем Бабикова, заверил Виктора сыщик. Его имя даже не всплывет. Я обещаю.
Спасибо.
Кротов облегченно перевел дух, после чего откинулся на спинку сиденья и замолчал. За все оставшееся время пути до управления задержанный больше не произнес ни слова. Молчали и оперативники. Солнце медленно, но неумолимо поднималось над горизонтом, окрашивая в светлые тона крыши высотных зданий. Начинался новый день.