Нет, Гретель, ответил он наконец, я могу и подождать. Когданибудь я накоплю денег и достану себе хорошую пару коньков. А на эти деньги купишь коньки ты.
Глаза у Гретель засияли радостью, но она сразу же заспорила снова, хоть и не очень настойчиво:
Барышня дала деньги тебе, Ханс. Если их возьму я, это будет очень скверно с моей стороны.
Ханс решительно тряхнул головой и зашагал вперед, а его сестренка то шла, то бежала за ним вприпрыжку, чтобы не отстать. Они уже сняли свои деревянные полозья и спешили домой рассказать матери радостные новости.
Слушай, я знаю, как надо сделать! весело закричала вдруг Гретель. Купи такие коньки, которые тебе будут немножко малы, а мне велики, и мы сможем кататься на них по очереди. Тото будет славно, правда? И Гретель снова захлопала в ладоши.
Бедный Ханс! Соблазн был велик, но стойкий юноша поборол его:
Глупости, Гретель! С большими коньками у тебя ничего не выйдет. Ты и на этихто спотыкалась, как слепой цыпленок, пока я не обточил концы. Нет, тебе нужна паpa как раз по ноге, и ты вплоть до двадцатого должна пользоваться всяким удобным случаем, чтобы тренироваться. Моя маленькая Гретель завоюет приз серебряные коньки!
При одной мысли о такой возможности Гретель не смогла удержаться от восторженного смеха.
Ханс! Гретель! послышался знакомый голос.
Идем, мама!
Они поспешили домой, и Ханс все время подбрасывал монеты на ладони.
Во всей Голландии не нашлось бы такого гордого и счастливого юноши, как Ханс Бринкер, когда он на другой день следил глазами за сестрой, которая ловко скользила, носясь тудасюда среди конькобежцев, заполнивших под вечер весь канал. Добрая Хильда подарила ей теплую кофту, а тетушка Бринкер починила и привела в приличный вид ее рваные башмаки. Раскрасневшись от удовольствия и совершенно не замечая устремленных на нее недоумевающих взглядов, малютка стрелой носилась взад и вперед, чувствуя себя так, словно сверкающие лезвия у нее на ногах внезапно превратили всю землю в сказочную страну. В ее благородной душе непрестанно звучало: «Ханс, милый добрый Ханс!»
Бейдендондер! (Клянусь громом!) воскликнул Питер ван Хольп, обращаясь
к Карлу Схуммелю. Неплохо катается эта малютка в красной кофте и заплатанной юбке. Гунст! (Черт возьми!) Можно сказать, что у нее пальцы на пятках и глаза на затылке! Смотрика! Вот будет здорово, если она примет участие в состязаниях и побьет Катринку Флак!
Тсс! Не так громко остановил его Карл, насмешливо улыбаясь. Эта барышня в лохмотьяхлюбимица Хильды ван Глек. Сверкающие коньки ее подарок, если не ошибаюсь.
Ах, вот как! воскликнул Питер с сияющей улыбкой: Хильда была его лучшим другом. Значит, она и тут успела сделать доброе дело!
И мейнхеер ван Хольп, выписав на льду двойную восьмерку, а потом огромную букву «П», сделал прыжок, выписал букву «X» и покатил дальше, не останавливаясь, пока не очутился рядом с Хильдой.
Взявшись за руки, они катались вместе, сначала смеясь, потом спокойно разговаривая вполголоса.
Как ни странно, Питер ван Хольп вскоре пришел к неожиданному заключению, что его сестренке необходимо иметь точьвточь такую деревянную цепочку, как у Хильды.
Два дня спустя, в канун праздника святого Николааса, Ханс, успевший сжечь три свечных огарка и вдобавок порезать себе большой палец, стоял на базарной площади в Амстердаме и покупал еще пару коньков для себя!
Глава V. Тени в доме
Заплетая свои золотистые косы, девчурка в пылу восхищения чуть не плясала вокруг матери.
Ой, мама, мама, мама, какая же ты хорошенькая!.. Смотри, Ханс, прямо картинка, правда?
Прямо картинка, весело согласился Ханс, прямо картинка Только мне не нравятся эти штуки у нее на руках вроде чулок.
Тебе не нравятся митенки, братец Ханс! Но ведь они очень удобные Смотри, они закрывают все красные места на коже Ах, мама, какая у тебя белая рука там, где кончается митенка! Белее моей, гораздо белей! Послушай, мама, лиф тебе узок. Ты растешь! Ты положительно растешь!
Тетушка Бринкер рассмеялась:
Он был сшит очень давно, милочка, когда талия у меня была не толще мутовки. А как тебе нравится чепчик? И она повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую.
Ах, ужасно нравится, мама! Он такой красиивый! Гляди, на тебя отец смотрит!
Неужели отец действительно смотрел на мать? Да, но бессмысленным взглядом. Его вроу вздрогнула, обернулась к нему, и чтото похожее на румянец заиграло у нее на щеках, а глаза испытующе сверкнули. Но загоревшийся взгляд ее тотчас же погас.
Нетнет, вздохнула она, он ничего не понимает. Нука, Ханс, и слабая улыбка вновь мелькнула у нее на губах, не стой так целый день, уставившись на меня: ведь в Амстердаме тебя ждут новые коньки.
Ах, мама, отозвался он, тебе нужно столько разных разностей! Зачем мне покупать коньки?
Глупости, сынок! Тебе дали денег или дали работу, это все равно, чтобы ты смог купить себе коньки. Иди же, пока солнце еще высоко.
Да, и не задерживайся, Ханс! рассмеялась Гретель. Нынче вечером мы с тобой посостязаемся на канале, если мама отпустит.