Дождь тогда шелестел прошлогодними листьями. Брэн мягко опустился на колени перед раненым животным, провел пальцами по рваной ране на боку, поднял суку на руки и сам донес до стоявшей неподалеку телеги. Все так же ласково что-то шепча, уложил ее на мешки, любовно прикрыл от дождя рогожей и сел рядом, поглаживая тонкую красивую шею с мелко бьющейся на ней жилкой.
Как у него это получается? спросил Рэми, когда один из дозорных подал ему руку, помогая устроиться за собой в седле.
Боги одаривают людей разным...
Это магия?
Лошадь резко тронулась с места, и Рэми, чтобы не упасть, ухватился за пояс всадника.
Нет, дар, мой мальчик. Такой же дар, как для воина умение драться, как для повара кашеварить, а для кружевницы плести кружева.
А для меня?
Мокрая еловая лапа чуть погладила щеку, прыснула на плащ мелкими брызгами.
А этого мы пока не знаем...
Рэми умолк, да так и молчал до самого замка, чувствуя себя совсем никчемным. Дар... У Рэми, увы, никакого дара не было, хотя... может быть...
Перед рассветом Рэми скользнул в господскую гостиную. Брэн заснул в кресле, перевязанная гончая спала на мягком ковре у камина. Отблески огня, бушевавшего за веером каминной решетки, гуляли по обитыми синей тканью стенам, по портрету отца хозяина дома, по мебели, которой тут было не так и много: широкой софе с какими-то странными, извилистыми ножками, креслам у камина, узкому столу у стены.
Барабанил по ставням дождь, едва слышно залаяла собака на улице. Гончая медленно подняла голову, посмотрела на Рэми долгим взглядом и тихо зарычала, стоило подойти поближе.
Рэми шагнул ей навстречу, старательно душа в себе страх. Он должен проверить. Он зашептал заветные слова, которые не раз слышал от Брэна, тщательно выговаривая звуки. Старался, чтобы каждое из них, как и учил друг, раскрывало душу, чтобы бедное, охваченное болью животное поняло он хочет облегчить боль. Рэми уже не испытывал страха, подходил все ближе, не замечал, что собака не перестает рычать и верхняя губа ее все более поднимается, дрожит, открывая белые острые клыки.
Рэми! Брэн толкнул мальчика в кресло и, схватив за ворот рубахи, процедил сквозь зубы:
Ради богов, что ты творишь?
Я только... Рэми опустил взгляд, скрывая выступившие на глазах слезы. У него не получилось. У него нет дара.
Ты ведь... сразу смог? тихо спросил Рэми. Всегда мог? Правда? К любому подойти? К любому зверю...
Я? смутился Брэн. Я всегда знал, что смогу...
Значит, у меня не получится. Никогда... как у тебя...
Брэн не ответил, да и нужен ли был Рэми этот ответ? Даже жалость Брэна не была нужна.
Никогда без меня не подходи к опасным животным, слышишь? выдавил Брэн. Не смей!
Рэми вскочил на ноги и бросился к дверям, скрывая выступившие на глазах слезы. Никогда не подходи... опасно. Для Брэна не опасно, его все звери любили, а Рэми... и тут бесполезный. И тут ненужный. И тут ради жалости...
Несколько
дней Рэми избегал Брэна. Ночевал на сеновале, днем помогал Мие, Айри, симпатичной кухарке на кухне, дозорным в казармах. Он работал до изнеможения, чтобы хотя бы казаться полезным, он не хотел возвращаться в каморку Брэна, бегал по поручениям, приносил, относил, кормил кур, убирал хлев, помогал девушкам перебирать собранные травы.
Третьей ночью Рэми проснулся оттого, что его кто-то осторожно гладил по волосам. Не открывая глаз, чувствуя, как нестерпимо горят щеки, он напрягся и затаил дыхание, мечтая только об одном нырнуть в открытую, манившую синевой неба дверь сеновала. И убежать куда, зачем, так ли важно?
Долго ты будешь от меня прятаться? спросил сидевший рядом с ним Брэн.
Приятно пахло прошлогоднее сено, ласковые пальцы Брэна вытаскивали из волос мелкие соринки, влетал через дверь сеновала запах усыпанной росой сирени, и лежать рядом с конюшим было хорошо и спокойно.
Глупый, несносный волчонок, прошептал Брэн. Ты же для меня ближе, чем родные братья, постреленок. Сердце мне своей болью рвешь, убегаешь от меня, как испуганный зверек.
Брэн, я... выдохнул Рэми. Я не могу тебе помогать.
Конечно, можешь, ответил Брэн. Ты не станешь таким, как я... но разве каждому надо становиться таким, как я?
Но я ничего не умею...
Глупый, ты умеешь гораздо более всех нас. Не твоя вина... Брэн осекся, потом привлек к себе Рэми, заставив положить голову себе на колени, укрыл плащом. И только тогда Рэми понял, как сильно замерз, понял, что дрожит, и что Брэн украдкой проводит пальцами по его лбу, проверяя, нет ли у него горячки.
Я хочу быть таким, как ты.
А я хочу, чтобы ты был таким как ты, глупыш... в голосе Брэна почудилась ласковая улыбка. Все псы разные. Смотри, Стрелка веселая и подвижная, ласковая. Искра спокойная и нелюдимая. Лая быстрая и злая. Так и люди. Я и ты мы разные. Мой дар это мой дар. Твой это твой.
Нет у меня дара...
Глупый, глупый волчонок... у всех есть дар. Просто ты свой еще не нашел. Подожди, никуда не спеши, ты же еще совсем мелкий. Но одно тебе обещаю, искать мы будем вместе, не брошу я тебя, даже если сам этого захочешь, не брошу. Ты как брат мне, как сын, как самый близкий друг. Ты моя семья, тот, кто меня понимает и принимает таким, как есть. Ты один на меня смотришь с восхищением, лишь один думаешь, что меня не достоин. Как я тебя могу бросить, маленький волчонок? Просто скажи, как?