Я с тобой! выбежала за ними под снег Мия, накидывая на плечи тяжелый плащ.
Замок за ее спиной тревожно спал, поскрипывая ставнями под порывами ветра. Нервно бились снежинки о стенки висевшего над крыльцом фонаря. Вьюга слизывала снег с коварных, покрывшихся льдом ступенек, сметала его куда-то в темноту, за желтый круг фонарного света.
Брэн резко ответил:
Оставайся, без тебя справимся.
Он не хотел быть грубым, действительно не хотел. Но Мия такая миленькая, шустрая, на лисичку похожая, а дозорные все же мужчины. Заприметят хорошенькую рожанку, кому от этого лучше будет? Рэми точно нет. Любит Мию волчонок, переживать станет, глупый.
Вы, мужчины, и справитесь? задрала нос Мия. Не смеши меня вы даже с собой справиться не можете. Никуда я Рэми одного не пущу и буду с ним, пока не поправится. И ты мне ничего сказать не можешь, Влассий позволил.
А ведь теперь она даже больше, чем хорошенькая. Щеки вон как гневом полыхают, и в глазах огонь. Такой она Брэну даже нравилась Так и хочется прикоснуться к рыжим волосам, стряхнуть с них снежную вуаль, прижать этого лисенка к себе поцеловать в алые губы, чтобы перестала гневаться, чтобы улыбнулась как прежде, вспыхнула стыдливым румянцем и стала мягкой и податливой.
Подержи мальчика! окликнул дозорный.
Устыдившись, Брэн оторвал взгляд от опешившей внезапно Мии, бросился к мужчине и подхватил казавшегося таким легким, слишком легким, Рэми. Мальчик едва слышно застонал, одеяло упало с его волос, и Мия осторожно его поправила, нечаянно коснувшись руки Брэна.
Оба вздрогнули. Мия покраснела как маков цвет и отвернулась, спрятав лицо и волосы под капюшоном плаща. Рэми вновь начал что-то шептать, глаза его на миг широко распахнулись, ладони уперлись Брэну в плечи.
Тише, тише, миленький, прошептала Мия, целуя волчонка в лоб. Мы рядом, тихо потерпи немножко. Совсем немножко
Брэн с сожалением передал Рэми уже вскочившему в седло дозорному и удивился, когда мужчина бережно укрыл мальчонку плащом, обитым горностаевым мехом, почти спрятав ребенка под тяжелыми складками.
17. Арман. Он не простит
Сжав кулаки, Арман тихо спросил:
Ты ведь можешь помочь?
Могу, холодно ответил вождь. И что?
Слова как клинки. Сталкиваются, расшвыривая брызги искр. Сеен молча бледнеет в стороне, взгляд повелителя становятся слегка обеспокоенным, а на лице Даара, до этого неподвижном, как маска, проступает любопытство. Опекун... опекун молчит. И не разберешь по лицу осуждает или...
«Я поддержу тебя, чтобы ты ни делал», вспомнились слова Эдлая. Душа стала ледяным клинком, разум заточил лезвие, и Арман улыбнулся, поняв, что должен делать.
Прости, сказал он.
За что просишь прощения? удивился вождь.
Я ошибся. Не надо мне больше помогать.
Глаза Элизара опасно сузились и полыхнули гневом:
Смеешься надо мной?
Арман лишь усмехнулся. Он не знал страха. Никогда не знал.
Я хотел... чтобы было красиво. Честно хотел. Я думал, что Эрр будет рад... что он будет спать в покое. Эрру не понравится... если ты прикоснешься к его саркофагу.
Что?
Арман не мог объяснить словами. Он не чувствовал того, что чувствовал в тот день, не помнил. Но кристально-чистая ясность в душе не давала обмануться. Так быть не должно. Эрр был другим... Эрр бы...
Раньше, чем кто-то успел его остановить, Арман стряхнул с плеч защищающие душу щиты, схватил вождя Виссавию за шею и сжал пальцы, всего на миг, несильно, но достаточно, чтобы Элизар увидел то, что видел он. Одно воспоминание на двоих.
***
Парк заливало яркое солнце, мерно укачивали каштаны свечи цветов. Отбивали сладостный ритм копыта. Свистел в ушах ветер, разливалось по душе неистовство, перекатывались упругие конские мышцы под ладонями и каштаны становились смазанной лентой.
Арман прижался к шее коня, слился с ним в единую черную стрелу. Катился по позвоночнику пот, вырастали за спиной крылья. Охватил
восторг, бешенный, безжалостный, когда жеребец взмыл ввысь, а под брюхом его мелькнули постриженные кусты забора. И в тот же миг кольнула сердце игла страха. Арман успел заметить лишь тень на дороге и резко наклонился назад, поднимая коня на дыбы.
Обиженное ржание полоснуло по ушам. Запомнились широко раскрытые глаза брата, где-то вдалеке, внизу. Распахнулась за спиной пустота, и синее облако магии охватило в ласковый кокон, осторожно опустив на землю, не дав разбиться.
Арман лежал и не двигался, пытаясь успокоить бешено скачущее сердце. И радовался, всей душой радовался охватившему его сонному покою.
Молодой жеребец, конечно, убежал прочь. Окруженную тонкими арками, поросшую мягкой травой площадку заливал солнечный свет. Журчал фонтан, переливалась на солнце обнаженная металлическая русалка, смеялась и лила воду из лежавшего у ее хвоста кувшина. Над головой покачивались каштаны, трава под спиной казалась мягкой и нежной.
Арман медленно повернул голову. Брат стоял в двух шагах от него, целый и невредимый... спасибо богам. Спасибо богам, что разгоряченный конь не снес Эрра. Спасибо богам, что Арман не переломал кости, когда падал со взмыленной спины жеребца. Спасибо силе брата. И как плохо, что Эрр, глупец, не убрался с дороги!