Арман спускался по ступенькам, искренне надеясь, что его окликнут. Но ступенек становилось все меньше, а вождь все так же молчал. Все так же метались вокруг в лихорадке люди, все так же витал запах гнили, рвоты, пота и мочи, все так же шел Арман между ровными рядами тюфяков и все больше удивлялся.
Время будто остановилось, все вокруг подернулось темной дымкой. Душа молчала, зато удивленно шептал разум, отказываясь верить. Этого быть не может. Вождь чувствует боль людей в этом зале. Каждого из них. Так же, как чувствовал Эрр... но... все равно упорствует!? Все равно пройдет мимо? Да быть того не может!
Дверь была все ближе, Арман понимал все меньше. Либо он не знал брата, либо Эрр был не таким, как остальные виссавийцы. Вот как... дотронувшись ладонью до тяжелой двери, ведущей из зала, Арман остановился. Он мог смириться с тем, что память о брате больше не колышет душу болью, с тем, что в той проклятой зале он потерял чувства ко всему, что было когда-то дорого, но...
Медленно развернувшись, Арман прижался спиной к створке двери и опустил голову. Он великолепно понимал, что не должен делать того, что уже начал делать, понимал, что если Сеен проиграл, это далеко не значит, что проиграл Арман. Понимал, что вождь ему поможет (как же иначе?), потому что любую просьбу, касающуюся Эрра, Элизар выполнит. Но... виссавийские
целители в Кассию не вернутся. И люди продолжат умирать. Его. Люди. Продолжат. Умирать.
Идем, подошел слишком близко вождь.
Арман даже не двинулся. Вот так легко? Почему Арману не легко? Пройти мимо, забыть. Будто это его не касается. Будто это не его вина. Его... к сожалению, его вина и его ноша.
Идем, почти ласково сказал вождь, прикасаясь к лицу Армана. У меня не так много времени, мальчик...
Почувствовав, как дрогнули, пошли трещинами защищавшие его щиты, Арман посмотрел на вождя Виссавии. Темный взгляд поверх повязки был насмешливым, слегка печальным и полным боли. Арман не понимал! Великий вождь Виссавии, если ты так страдаешь, то почему проходишь мимо?
Нет. Времени? не выдержал Арман.
Пальцы вождя, касающиеся щеки, дрогнули. Наверное, с Элизаром никогда так не разговаривали. Наверное, перед ним все лебезили. Наверное, каждый его каприз исполняли, как исполняли каждый каприз Эрра. Только Эрр... был другим. Эрр никогда не использовал свою власть над иными. Эрр никогда и никого бы не оставил без помощи!
Внутри бушевала снежная буря. Не боль Армана взбаламутила, нет. Ярость. Ледяная смесь ярости с упрямством, которые когда-то заставляли идти против учителей, а теперь и против вождя. Так быть не должно. И точка!
16. Брэн. Опасное внимание
Дай я!
Мия побежала вперед, распахнула дверь в коморку Брэна и сдернула шерстяное одеяло с узкой кровати. Онa скорее мешала, чем помогала: причитала, почти плакала, когда Брэн быстро начал снимать с волчонка взмокшую от пота одежду, но все же додумалась зажечь свечу, прежде чем выбежать за дверь:
Принесу воды!
Брэн удивленно посмотрел вслед рыжеволосой девчонке. Еще вчера краснела и бледнела, слова вымолвить не могла, а теперь вдруг Женщины.
Размышлять о Мие было некогда: Рэми заметался на кровати, сбросил одеяло, начал что-то шептать горячо, непонятно. Сложно. Удержать сложно. И сил в мальчишеском теле немного, а рвется так, будто жизнь последним усилием выдергивает из пасти хищника.
Пусти! кричал Рэми. Пусти меня!
Успокойся, мальчик, Брэн старался говорить тихо и спокойно, как разгоряченному болью дикому зверю. Эрхе, эрхе, волчонок.
Заветные слова, что так часто успокаивали животных, как ни странно, помогли и Рэми мальчик на миг замер, и Брэн сделал то, что подсказало ему сердце, не разум он прижал обмякшего волчонка, крепко, еще крепче, чтобы перестал дрожать, еще важнее перестал бояться.
Пусти! молил Рэми, пытаясь оттолкнуть.
Зря пытается. Хоть и силен в бреду мальчишка, а куда ему тягаться со взрослым мужчиной? Брэн что-то зашептал, сам не понимал что, но опять помогло. Так же неистово, как недавно рвался убежать, Рэми прижался к Брэну всем телом, обнял крепко, аж дыхание перехватило, и зашептал:
Не отдавай меня!
Никому тебя не отдам, срывающимся голосом уверил Брэн.
Не хочу Не хочу, чтобы меня били!
Брэн вздрогнул, почувствовав, как подкатывает к горлу гнев. Погладив влажные волосы Рэми, он зловеще прошипел:
Никто тебя пальцем не тронет!
Пусть только посмеет. Брэн сам урода на тот свет отправит, даже не задумается. Пусть и архана, такого можно осторожно и незаметно. Бить слабейших, людей или животных, недостойно мужчины. Разве что за дело а Рэми точно побоев не заслужил.
Мальчик еще дрожал некоторое время, судорожно прижимаясь к Брэну, а потом вдруг затих. Поняв, что волчонок наконец-то заснул, Брэн посадил мальчика себе на колени, стягивая с него взмокшую тунику.
Забавного ты себе щеночка нашел, Брэн.
Брэн вздрогнул. Он и не заметил, когда Жерл появился в его каморке. Обычно дозорные сами к нему не приходили посылали слуг, а теперь на тебе, собственной персоной. Не к добру.
Он, хоть и запоздало, уложил Рэми на кровать, встал на колени, опустив голову и скрестив на груди руки: