знакомый больше, чем был знаком Брэн, Жэрл, мама и даже Лия...
Рэми поднял руку и попытался коснуться темных волос, упавших на лицо мужчины, но тот лишь слегка дернул головой, уворачиваясь, будто не хотел, чтобы Рэми его узнал. Дивно. Больно. Обидно. Почему-то очень сильно обидно, хотя, вроде, и не друг вовсе. Никто.
«Почему?» спросил Рэми, продолжив дивную игру. Они не говорили, но читали мысли друг друга. Даже больше, души друг друга. И Рэми вдруг стало страшно... странно это, когда кто-то видит тебя вот так. Насквозь. И страхи твои, и мечты... и слабости, которые стараешься никому не показывать.
Новый порыв ветра распутал пряди трав, дуб над их головами чуть застонал, тряхнув листьями, и с тяжелым стуком упал на землю не удержавшийся желудь. Рэми продолжал смотреть на скрытое волосами лицо незнакомца, но видел лишь пухлые, как и у самого Рэми, губы, и коснувшуюся их мягкую улыбку.
«Потому что ты другой. Не чувствуешь? Не хочешь вернуть силу? Не хочешь вновь стать богатым? Не хочешь, чтобы о тебе заботились, тебя ценили, как прежде?»
«Но меня и сейчас ценят... А богатство? Мне хватает».
«Ценят, хватает, будто эхом повторил незнакомец. Ты такой странный... отказываешься от того, за что другие жизнь готовы отдать».
Голос его был задумчивым, пальцы все так же перебирали волосы, а Рэми почему-то казалось, что он забыл. Что-то очень важное. А этот человек, чьего лица Рэми так и не смог разглядеть, помнил. И продолжал задавать томящие тревогой вопросы:
«Ты ведь знаешь, что такое магия?»
«Знаю», слегка удивился Рэми.
Разве это не все знают?
«Ты хотел бы быть магом?»
«Нет», ответ пришел как-то сам собой, Рэми даже задуматься не успел. Просто не хотел и все, даже больше, чем не хотел боялся этого. Он не знал, чего боялся, сам не мог понять, но вдруг подумал, что это очень важно, чтобы его услышали, чтобы его поняли. Чтобы... чего-то не испортили. Хотя Рэми и сам не мог понять чего.
«Понимаю, сказал незнакомец. Ты просто еще не готов...»
«Я никогда не будут готов! воскликнул Рэми. Чего ты хочешь? Меня все любят. Брэн, дозорные, Жерл! А теперь я нашел себя, Брэн сказал, что нашел! Скоро я могу забрать к себе маму и Лию. Все у меня хорошо, понимаешь, все? Мне не надо ни твое богатство, ни твоя магия, ни твои разговоры. Мне хорошо, мне спокойно, а ты... ты кто? Почему все хочешь испортить? Зачем пришел?»
«Понимаю... грустно ответил незнакомец и вдруг добавил: Может, оно и к лучшему».
И чужие пальцы, все так же гладившие волосы, стали вдруг на диво ласковыми. Вокруг внезапно потемнело, и Рэми провалился в тяжелый теплый сон.
15. Нар. Верность
Нар никогда не видел таких больших зеркал, как в этом сне. Сказать по правде, он и небольшие видел редко: зеркала были дороги, и в их деревне, по слухам, имелось только одно, да и то маленькое у дочери старейшины.
Зеркало завораживало. Коридор за спиной казался бесконечным, ряд колон убегал в полумрак, отражался свет факелов от мраморного пола. Лилась из темноты едва слышно мелодия, плелись на нить смысла слова. Чей это голос? Чужой и в то же время...
Жизни две в одну,
Две судьбы в одну,
Нар несмело коснулся зеркала ладонями, обжегся холодом стекла. Он смотрел на свое отражение и тот, по другую сторону, казался чужим и далеким. Не таким... хоть и знакомым до каждой черточки...
Я тебя узнаю.
Нар тоже узнавал голос. Радовался и ужасался собственной дерзости, едва удерживаясь, чтобы не вскрикнуть от счастья.
Позову тебя,
Лишь во снах храня.
Голос мягким светом стремился в душу, перед глазами плыло...
Что от страха таю.
Туман клубился за зеркалом, собственное лицо расплывалось, меняя черты...
Ты услышь меня,
Верностью томя.
Сердце стучало так громко, что отзывалось в голове набатом. И весь мир, казалось, исчезал, растворялся в темноте, осталось в нем лишь зеркало и тот другой, за прозрачной гранью...
В радости сгораю.
Свое и чужое отражение. Другие глаза сверкали в полумраке, другие губы улыбались, другие руки касались прозрачной преграды с той стороны...
Растворись во мне,
Словно яд в вине,
И на тонких запястьях отражения вспыхнули не золотые, синие татуировки...
И пойди по краю.
... и свои-чужие волосы просветлели, и в глазах застыл знакомый до боли лед. Сердце, узнавая, пропустило удар, ноги отказались
держать, и Нар упал коленями в пол.
Ты живи лишь мной
Хоть живу собой.
«Арман... почему повторяешь мою слабость, почему падаешь передо мной на колени...»
Не меняем правил.
«... почему смотришь так странно? С мягкой грустью? Почему шепчешь ласково, едва слышно...»
А когда умру,
Нет, не позову.
«Не говори о смерти, не ты... это я должен буду умереть...»
Но взлетишь ты с края...
...сам. За меня решая.
«Взлечу... ни мгновения не раздумывая... потому что куда ты, туда и я... пока могу, не отстану!»
Нар сам удивлялся своему упрямству, но Арман в зеркале не злился. В светлых глазах его застывала улыбка, взгляд был внимательным и даже... добрым. Медленно, очень медленно Арман встал на одно колено и легким прыжком устремился в зеркало. Нар зажмурил глаза, ожидая звона стекла, и сразу же распахнул, широко, когда мягкая волна вошла в его тело, и собственные воспоминания, боль, желания, страсти, все растворилось в чужих...