Я фыркнул. Пусть делают, что хотят. Главное мои люди живы. Лекарка поднялась, собрала свои вещи флягу, горшочек, тряпки и сунула их в мешок. Потом выпрямилась и повернулась к варягам:
Уходите. Мне надо говорить с ним.
Варяги переглянулись, один что-то буркнул то ли ругнулся, то ли спросил, но она повторила приказ:
Уходите. Сейчас.
Они поворчали, но попятились к двери. Дверь скрипнула, захлопнулась с тяжелым стуком, и мы остались вчетвером я, Веслава, Ратибор и эта женщина в плаще. Она стояла спиной ко мне, поправляя капюшон.
Она хочет говорить? О чем?
Дверь за варягами захлопнулась с тяжелым стуком, эхо гулко прокатилось по сырому камню, будто кто-то бил молотом в пустоте. Веслава дышала ровно, лежа у стены, Ратибор шевельнулся, застонал тихо.
Кто ты? вырвалось у меня.
Голос мой царапнул тишину, я ждал, что она ответит. Но она молчала, только плечи ее чуть дрогнули под плащом, будто мой вопрос ее позабавил. Я стиснул кулаки.
Она медленно повернулась, будто нехотя, и свет факела скользнул по ее фигуре. Капюшон все еще скрывал лицо, но я видел очертания скулы, острый подбородок, глаза, что блеснули в полумраке, как угли в золе. Знакомое? Нет, не может быть. Я прищурился, вглядываясь.
Она молчала, глядя на меня. Уголок ее губ дернулся то ли усмешка, то ли гримаса, и я замер, пытаясь понять, кто передо мной.
Ты от Сфендослава? спросил я.
Она тихо фыркнула и шагнула ко мне. Ее плащ зашуршал и я почуял запах травы горькие и резкие. Лицо ее все еще было в тени, но я видел, как волосы выбились из-под капюшона, и свет факела поймал их, окрасив в слабый рыжий отблеск. Нет, не рыжие, как у Вежи, а темные, с едва заметным отливом. Она остановилась в шаге от меня.
Ты смелый, князь, сказала она наконец, с хрипотцой. Я здесь, чтоб твоих людей вытащить. Да и тебя надобно освободить.
Я нахмурился, вглядываясь в нее. Голос знакомый? Нет, не могу вспомнить. Но что-то
в нем цепляло. Свет факела упал на ее лицо не полностью, только краем, осветив скулу и угол глаза. Она не отшатнулась, стояла, глядя на меня, и я видел, как зрачки ее блестят в полумраке, будто у кошки, что следит за добычей.
Ты их вылечила, буркнул я, кивнув на Веславу и Ратибора. Зачем осталась? Говорить хочешь? Так говори, не тяни.
Она тихо усмехнулась. Потом наклонилась чуть ближе, и я почуял запах ее волос травы, смешанные с дымом, как от костра в лесу. Лицо ее все еще было в тени, ее губы шевельнулись, будто она подбирала слова.
Я осталась, князь, потому что мне есть что сказать, сказала она и сняла капюшон.
Искра, прошептал я.
Глава 2
А что тут скажешь? Что еще эта девица могла выдумать?
Холод лез под рубаху, пробирая до костей. Я стоял, как вкопанный. Веслава лежала у стены, дышала ровно. Ратибор зашевелился, застонал, но живой уже хорошо. Они оба выкарабкаются. Двенадцать тысяч очков влияния в этой проклятой системе улетели в трубу, оставив мне жалкие копейки, но оно того стоило.
А тут еще Искра. Чего ей надо?
Прости, Антон, ее голос дрогнул. Я не хотела, клянусь. Думала думала, Сфендослав тебя пощадит, если я
Она запнулась, глаза уткнула в пол, а пальцы вцепились в край плаща, будто это ее последняя надежда. Я открыл рот сам не знаю, что хотел сказать. Может, выматериться от души, может, спросить, какого лешего она вообще сюда приперлась, но тут сверху грохнуло. Глухо, тяжко, будто бревно волокли, а потом звон металла, короткий вскрик, и тишина. Только эхо гуляло по коридору, как ветер в пустой избе. Я замер, уши навострил. Искра тоже голову подняла, глаза округлились, и мы оба уставились в темноту, где пряталась лестница. Факел трещал, тени по стенам метались. Кто-то там наверху с варягами махался. Друг? Враг? Или Сфендослав решил сам меня прикончить, не доверяя наемникам?
Послышались шаги. Быстрые, уверенные, гулкие, как молотки по железу. Я напрягся, готовый рвануть к Веславе и Ратибору, но тут из мрака вынырнул здоровяк плечи шире дверного косяка, бронька потертая, меч в руке еще кровью капает. Факел осветил его физиономию и я выдохнул, будто меня из-под пресса вытащили.
Алеша, буркнул я, хрипло, но с облегчением.
Он оскалился широкой, доброй улыбкой. Алеша, мой богатырь, которого Веслава натаскивала на лазутчика, живехонький стоял передо мной. Меч он небрежно за спину закинул, ладонь о штаны вытер и шагнул ко мне.
Путь свободен, княже, прогудел он, в его голосе звенела гордость. Варягов этих я уложил. Шумные были, как бабы на базаре, а ловкости никакой.
Я кивнул и подошел к Веславе, присел, аккуратно подсунул руки под плечи и поясницу. Легкая она была, как перышко, но теплая жизнь в ней держалась крепко. Прижал ее к себе, ощутил, как ее сердце слабо стучит.
Ратибора бери, бросил я Алеше, мотнув головой на тощую тушку у стены.
Алеша не спорил, подскочил, подхватил Ратибора, как куль с мукой и закинул на плечо. Тот застонал, его голова мотнулась, как у марионетки. Я двинулся к выходу.
Искра стояла в стороне, пялилась молча. Лицо ее побелело, губы в нитку сжала, будто ждала, что я сейчас приговор вынесу. Запах трав и дыма от ее плаща шибанул в нос, но я даже не замедлился.