же, как и много лет назад, когда она только попала в школу Юэин напуганным и беззащитным ребёнком, ты преданная и верная, это отличные качества для заклинателя, но прошло слишком много времени и тебе пора идти собственным путём. Тот человек, мой сын, которого ты столько ждёшь, мог сильно измениться. Ты даже не представляешь, как война меняет людей.
Фэн Мэйфэн хотелось верить, что это не так, что единожды назвавшиеся близкими людьми останутся близкими навсегда, сколько бы лет ни прошло. Раньше дружба казалась ей похожей на высокую скалу на берегу моря ветер и волны бьются об утёс, но ничто не способно сокрушить камень. Со слов же тётушки Ван, дружба больше походила на цветок персикового дерева распустился, подарил миру благоухающий сладкий аромат и сорвался с ветви, чтобы опуститься на землю и засохнуть где-то в траве.
Что она помнила о Ван Юне? Только размытый образ и последние слова, которые он бросил, даже не повернувшись к ней лицом: «Обещаю». Обещание, что стало для двенадцатилетней девочки всем, могло не значить для него ничего.
Выпей чаю и постарайся уснуть, посоветовала Ван Хуалин и бесшумно вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Все жители являлись членами школы Юэин и поклонялись Последней небожительнице Юэлянь богине луны, что даровала им магию, усиливающуюся с заходом солнца. Адепты школы любили ночь: темнота была ближе их природе, чем дневной свет, поэтому они бодрствовали, когда весь остальной мир погружался в глубокий сон.
Ветер влетел сквозь раскрытое окно и подхватил стопку бумаг, аккуратно сложенную на низком столике. Мэйфэн так и не удалось уснуть после кошмара, и она лежала с открытыми глазами, наблюдая за тем, как на ветке сливы, растущей у самого окна, щебетал маленький соловей с голубым оперением. В левом боку всё ещё покалывало, будто напоминал о себе старый, зарубцевавшийся шрам, но, когда она опустила ладонь и провела пальцами по коже, никакой раны, конечно же, там не было.
Послышался стук в дверь Мэйфэн сразу села ровно и громко сказала:
Входите.
В комнату зашла служанка Цинъай в чёрном платье с вышитой серебристыми нитями полной луной на груди.
Доброго вечера, молодая госпожа Фэн. Вы хорошо спали? Чай помог заснуть?
Доброго вечера, Цинъай, всё в порядке.
Как же, у вас тёмные круги под глазами! Вы меня обманываете! Служанка поднесла к лицу Мэйфэн бронзовое зеркальце, и та усмехнулась, увидев своё уставшее отражение. Не волнуйтесь, я принесла жемчужную пудру, которая скроет всё что угодно.
Цинъай улыбнулась и поставила небольшую чёрную баночку на стол. В другом конце дома послышался топот и женские крики, служанка замерла на месте и тут же бросилась к Мэйфэн:
Честно говоря, госпожа Ван с самого пробуждения не в духе. Вы же знаете, как она не любит, когда что-то идёт не по её задумке. Прошу вас, вставайте, а не то нам обеим достанется!
Уже встаю протянула Мэйфэн, свешивая ноги с кровати.
Служанка усадила молодую госпожу на низкий стул и принялась расчёсывать её спутанные тёмные волосы серебряным гребнем.
Поаккуратнее, Цинъай!
Простите меня, вы, видимо, сильно ворочались во сне, вот волосы и не расчесать.
Мне нужно потренироваться, перевела тему Мэйфэн и обернулась, изобразив мольбу во взгляде. Сможешь прикрыть меня перед тётушкой Ван? Обещаю, что вернусь ещё до часа Свиньи и позволю надеть на себя к ночному празднику все побрякушки, какие возможно.
Ох, молодая госпожа Фэн, вы всегда так усердно занимаетесь, даже в свой день рождения. Но глава школы упоминал, что стало опасно в одиночку выходить за пределы деревни.
Дядя Ван всегда преувеличивает: вряд ли хоть один демон сможет преодолеть защитное заклинание деревни. Я не буду отходить далеко, обещаю.
Цинъай выдохнула и ответила с улыбкой:
Уверена, ваши родители гордились бы вами.
У Мэйфэн дёрнулась верхняя губа, и она дотронулась до своего правого запястья, испещрённого рубцами и ожогами цвета бутонов вишни.
Белое одеяние, которое перед сном было плотно запахнуто на груди, а теперь раскрылось, прятало ужасающий узор, что покрывал кожу правой руки от самых пальцев до плеча,
расцветая розовым шрамом около шеи.
Я просила тебя не говорить о них, сказала Мэйфэн так, словно давилась словами или задыхалась. Просила столько раз
Простите, простите меня! залепетала Цинъай и опустила голову. Я сначала говорю, а потом думаю.
Фэн Мэйфэн встала, хлестнув служанку по лицу распущенными волосами, наскоро надела нижнюю рубашку с юбкой, а сверху серый ученический костюм с узкими рукавами и вышитой крупными стежками белой луной на спине, в которую был заключён месяц. Мельком взглянув в зеркало, она небрежно завязала пучок на макушке и выбежала из комнаты, прихватив меч с подставки у выхода.
Во внутреннем дворе уже вовсю шли приготовления к празднеству: между домом и высокими каменными воротами были протянуты разноцветные ленты и развешаны бумажные фонарики, а в кухне хлопотали слуги, нося тарелки и блюда с закусками в главный зал.