Есть ещё причины, чтобы переправить его к нашим. Мне некогда вести с ним многочасовые беседы, по крупицам вытаскивая ценные сведения. Надо знать, какие вопросы задавать. Ну, показал он на карте, где находится штаб 446-го пехотного полка 134-ой пехотной дивизии. Это я могу спросить. И под чьим командованием дивизия, тоже могу узнать. Ну, входят они в группу войск Гудериана, здесь, кстати, я сделал стойку, и всё остальное могу спросить.
Спросить могу. А как такой объём передать? Радист целый час будет, как дятел, морзянкой чесать. За этот час нас быстренько окружат, и уже все мы станем кандидатами в языки. Нет уж! Штабным косточку лучше кинуть, Карлуша второй год воюет, много чего знает. Не зря он обер-ефрейтор.
Сёма! выкликаю радиста. Запроси с той стороны срочную эвакуацию. Для раненого и языка-связиста.
Ночью, на полянке за три километра от места пленения обер-ефрейтора Миллера, загорается шесть костерков. К которым через десять минут приближается сверху негромкое тарахтение. Сигнальщик чертит фонариком знаки. Световой пароль. И через пару минут на поле садится У-2. Извозчик прибыл.
Замечательно. Провожаем самолёт уже через четверть часа после посадки. Приказ мне дали несколько расплывчатый, но всё-таки мы его начинаем выполнять. Собрать как можно больше информации о соединениях дойчей в районе Вильнюса. Особливо за аэродромы. Мы в стороне от Вильнюса, и про авиачасти Карлуша не в курсе, но добытые сведения вовсе не бесполезные.
А теперь ходу отсюда. Убитых связистов мы там прикопали в сторонке, так что сразу место их гибели не найдут, линия длинная. Поэтому время у нас есть, что это вовсе не значит, будто мы можем его попусту терять.
21 августа, четверг, время 10:10.
Минск, штаб Западного фронта. Узел связи.
Константиныч, ты с дуба рухнул? Куда твоя крыша отъехала? Ты зачем это сделал?
Не то, чтобы я сильно огорчился, но он натурально меня потряс.
Подожди, подожди ты понимаешь, что тебе надо растягивать свои силы, а у меня резервы все расписаны?
У меня достаточно сил, Дмитрий Григорич, Рокоссовский говорит спокойно и уверенно. К тем войскам, что были со мной, добавилось ещё сорок тысяч. Я посчитал, что у меня получается избыточная плотность войск, и вы сами говорили, что Полесье надо прибрать к рукам целиком.
Сорок тысяч! Откуда столько? Константиныч рассказал про добровольцев, которых он набирает из местных, про окруженцев, продолжающих прибывать.
Цанава ещё пограничников принял. Несколько сотен.
Тебе ж обеспечивать придётся гражданских как-то
Мы три трофейных эшелона попутно взяли.
На всё у него ответ есть!
У меня к вам только одна просьба. Мне восемь тысяч пленных некуда девать. Не заберёте?
Заберу, конечно. Уборочная на носу, ворчу, но это для вида. Оба это понимаем.
Озадачу штаб. Они доведут до тебя график подачи эшелонов
У меня и свои есть.
Договоритесь. Но если срочно, то давай через сутки первый эшелон отправляй. Только охрана твоя. А там разберёмся с графиком на ходу всё у тебя?
Прощаемся. Кладу трубку, выхожу из комнаты, потирая лоб. Надо же, Житомир захватил. Что ж теперь делать, не отдавать же обратно, ха-ха-ха! Мало у меня забот, так приобрёл городок. И пленных. А зачем мне голову ломать, пусть Пономаренко думает,
куда их лучше пристроить. И у него проблем с этим нет. Колхозы в драку за военнопленных кидаются, рабочие руки всем нужны.
Примечание от автора
. Среди военной молодёжи младших командиров под влиянием всеобуча по немецкому языку распространяется пронемецкий сленг. В реальной истории такого не было. Немцев все называли фрицами, а молодые лейтенанты «павловского призыва» дойчами.
Окончание главы 5.
Глава 6 справочная
Минск, железнодорожный вокзал.
Товарищ генерал армии! уверенный голос прерывает наш полусемейный междусобойчик. Повезло Борьке, отвлекают от постановки ему боевой задачи познакомиться с девушками. Или не повезло?
Моё внимание занимает Богданов Иван Александрович. Услужливая, хотя большей частью смутная, память Кирилла Арсеньевича подсовывает обрывочные данные. Погранохрану организовал на высоком уровне, это я уже сам видел. После катастрофического поражения ЗапВО служил на больших должностях уровня армии и даже фронта
Товарищ генерал, вы мне кое-что обещали, но до сих пор
Копаюсь в памяти, чего это я ему обещал? Что-то невнятное, мол, подыщу работу, большую и пыльную. И что-то даже имел тогда в виду, но что, вспоминать бесполезно. За давностью времени.
А Цанаве вы что, не нужны?
Вакансий моего уровня нет, жалуется генерал, не ротным же мне идти.
Молодёжь от меня деликатно отстаёт и о-о-о-у! Борька с Яковым всё-таки зацепились языками с девчонками. Ожидаю, когда сын посмотрит в мою сторону, украдкой показываю пятерню у тебя пять минут. Так же незаметно Борька отрицательно дёргает головой.
Ругаться нет ни смысла, ни причин. Подъедет домой своим ходом, не маленький.
Поехали, Иван Саныч, мы садимся в бронеавтомобиль.
Кажется, у меня есть идея, надо подробно обсудить.
20 августа, среда, время 21:50.
Минск, квартира генерала Павлова.
Вроде всё так, Иван Саныч, меня гложат сомнения, но чего-то важного, какой-то изюминки не хватает.