А танки ты как потерял? мой вопрос нагоняет ещё одну тучу на его лицо.
Докладывает. Устроил при отступлении танковую засаду, чтобы ударить во фланг и перемолоть передовые части. Немцы обнаружили, причём почти случайно, обстреляли невинную с виду рощицу и сорвали маскировку. Десять танков Т-34 долой.
Штуки четыре отремонтируем, грустно обещает Никитин.
Меня это не особо огорчает. Семёныч не осознаёт, и я обращаю его внимание, что немцы редко стали использовать танки для взлома обороны. Работают артиллерией и пехотой при активной поддержке авиации.
Решили стянуть все резервы к Молодечно: 29-ую моторизованную из Белостока (6-ой мехкорпус), 24-ую стрелковую дивизию и 155-ую дивизию
из Барановичей. Моему дубль-центру сил достаточно, там ещё корпус вокруг стоит.
209-ую мотодивизию ещё подтяну, решает Никитин. Имеет право, 17-ый мехкорпус я ему тоже отдал.
Танковые не трогай, они при обороне почти бесполезны.
Наступать не будэм?! в глазах Семёныча разочарование.
Большого наступления на твоём участке в ближайшее время не предвидится, окончательно огорчаю генерала, а на локальные операции у тебя танков хватит. Вместо подбитых новые подбросим.
Наступать на крупные силы это, конечно, брутально и горячит кровь, однако отвагу лучше проявлять отдельно от слабоумия. Бить надо в слабые места, поэтому вильнюсское направление для нас закрыто.
Обсуждаем перспективы.
У Молодечно устроим свалку, стенка на стенку, предлагаю, а Семёныч молча кивает, проверим проклятых фашистов на прочность по-серьёзному. Потянешь командование такой группой войск?
Семёныч, чуть подумав, опять кивает.
Возражений не предвидел, их и не было. В районе Молодечно начинается зона густых оборонительных линий, которые понастроили во время обучения ещё до войны и в самом начале. Там и сейчас обучение ведётся. Кстати, давно не заглядывал, надо этот пробел заполнить.
В этой зоне фрицам воевать, как бегать со спутанными ногами. Вправо, влево? Болота. Что? Высохли? Так мы их размочим, делов-то!
Ещё кое-что придумал, тебе понравится, растолковываю идею, Семёныч светлеет лицом. Сам не знаю, получится или нет, но попытка не пытка, как говорит мой бывший друг товарищ Берия.
А теперь собери мне командиров всех уровней, до которых можешь дотянуться в течение часа. Мне с ними поговорить надо
Два часа спустя.
Едем обратно в Минск. Через минские учебные оборонительные линии, которые скоро станут боевыми. Поговорил с ребятами, успокоил. Сказал то же самое, что и раненым. Насколько могу судить прониклись. Прониклись и успокоились.
20 августа, среда, время 19:40.
Минск, железнодорожный вокзал.
Улыбаюсь, хотя настроение грустное. Ноблесс оближ положение обязывает. При народе командующему унылое выражение лица не положено. Поэтому улыбаюсь.
Первый эвакуционный состав отправляется через полчаса. В ухо дышит неотлипающая от меня Ада, напротив вздыхает Шура, рядом топчутся Борька и Яков. На самом деле эшелон не первый. Советские и партийные органы уже отправили первую партию архивов в Смоленск. Но если не считать грузовые, то это первый.
Слегка хрипя, динамик приятным женским голоском услаждает наш слух «Катюшей».
Погодка-то не очень, слегка кривится Борька, прямо к месту.
Небо действительно затянуто тучами, но дождь никак не соберётся.
Глупый ты, Адочка немедленно ретранслирует мои слова, что я ей на ушко шепнул, Борьке, сопровождая их высунутым языком, а ещё сын генерала. Погода замечательная! А почему, как думаешь?
Сын задумывается, Яков улыбается и не вмешивается. Незаметно подсказываю дочке правильный ответ.
Погода нелётная, бестолковый! радостно выпаливает Ада и снова показывает язык. Поезд бомбить не будут!
Борьке стыдно, что он сразу не догадался, Яков улыбается и молчит.
Вас и так не будут бомбить, бурчит сын, вон зенитные броневагоны стоят. Хорошие хоть зенитчики, пап?
Конечно, хорошие. Самые лучшие, утыкаюсь носом в пушистую детскую голову. Неужто ты думаешь, что я доверю кому попало охрану дочки?
Рядом толкутся другие командиры. Моих штабных почти нет, только полковника Виноградова заметил. Многие уже вывезли, я же располовинил штаб, частично мои люди безвылазно работают в Барановичах. Васильев уже перевёз туда семью, он там чаще бывает, чем в Минске. Михайлин переправил своих в Гомель, у него там главная база.
Злые языки могут вякнуть, что де генерал Павлов организовал для эвакуации своей семьи и семей больших начальников литерный состав по высшему разряду. Злоупотребление своим положением, то, сё Вякнуть могут. Чтобы затем засунуть свои языки в глубокое тыловое место. ВСЕ составы с детьми идут под высшей литерой. Семьи комсостава, партийных работников и политруков всех уровней, тоже идут под этой литерой и с лучшей охраной. Даже составы с пополнением, вооружениями и боеприпасами идут на ступеньку ниже.
Пап, а пойдём, посмотрим на зенитки, просит Ада, и отказать ей невозможно.
Только не долго, беспокоится Шура. Парни оживляются, хоть какое-то движение. Молодёжь мужского пола долгих прощаний не любит. Тоже не люблю, но и расставаться не хочется.
Когда подходим к голове поезда, провожающего и отъезжающего народа не так чтобы много, и все уступают дорогу, видим картину,