Поединок взглядов продлился еще несколько долгих секунд, после чего контрразведчик сморгнул, первым отведя в сторону глаза.
Показалось или нет, но выглядел он при этом слегка смущенным:
Поняли. И я тебя услышал. Давай уходить, Леха, вон, уже все, что нужно, собрал
Уже поднимаясь на поросший лесом склон горы, старший лейтенант оглянулся, в последний раз взглянув на распластавшийся по земле разбитый самолет. Позади транспортника осталась целая просека, прорубленная десятитонной машиной среди редких деревьев и елей. Левое крыло осталось на месте, а вот правое вместе с искореженной гондолой двигателя оторвало и отбросило на десяток метров. Если бы не попавшийся на его пути валун, все могло бы пойти иначе, и Илюша Артемьев остался жив. Но судьба, к сожалению, распорядилась по-другому.
И срезанное ударом о массивную каменюку крыло, прежде чем отлететь в сторону, по касательной пробило борт как раз в том месте, где сидел осназовец
Глава 6
Москва, двумя днями ранее
Сидящий напротив осназовца майор госбезопасности устало вздохнул:
Отдохнули? Тогда продолжим. Значит, продолжаете утверждать, что о содержимом пакета вы не знаете?
Не знаю, и знать не могу, в который уже раз ответил Алексей. При передаче все печати были целы. Остальное не мое дело.
У вас была мысль ознакомиться с документами?
Нет.
Как бы вы поступили, если бы самолет по той или иной причине приземлился на вражеской территории?
У меня имелся однозначный приказ любой ценой уничтожить пакет.
Каким образом уничтожить? Вы бы разорвали документы, тем самым хотя бы частично ознакомившись с их содержанием?
Разумеется, нет, в этом случае и противник смог бы их восстановить. У меня были гранаты, я бы просто взорвал пакет. Если бы понадобилось вместе с самолетом или самим собой.
Майор помолчал несколько секунд, формулируя новый вопрос:
Хорошо, предположим, самолет совершил вынужденную посадку и загорелся. Вам удалось выскочить, но пакет остался внутри. Что бы вы предприняли?
Без пакета я бы наружу не вылез, невесело усмехнулся Лапкин. Да и как, если он весь полет находился у меня за пазухой?
Ну, мало ли? Во время удара о землю вы его выронили, потеряли сознание, очнулись уже снаружи. Самолет загорелся. Ваши действия?
Дождался бы, пока машина догорит, после чего убедился, что бумаги уничтожены. Если бы со мной
спасся еще кто-то из экипажа или пассажиров, обыскал каждого, при необходимости угрожая применением оружия.
А если бы они не подчинились? Стали бы стрелять?
Так точно, стал. У меня был приказ любой ценой не допустить попадания пакета к противнику. И я бы его выполнил. Тоже любой ценой.
Ну, допустим майор тяжело откинулся на спинку стула, устало прикрыв покрасневшие глаза.
Допрос длился уже не первый час, и вымотались оба. Многие вопросы повторялись в разной формулировке по несколько раз, и лейтенант Лапкин уже успел их выучить наизусть: «знал ли он о содержимом документов»? «Готов ли был применить оружие»? «Как собирался воспрепятствовать попаданию пакета к противнику»? Ну, и так далее, и тому подобное. Повезло, хоть с автобиографией долго не мурыжили вон она, казенного вида папочка с его личным делом, на краешке стола лежит
Да уж, удружил ему товарищ Шохин с этим спецпакетом, ох удружил! Впрочем, Алексей вовсе не был настолько наивен, чтобы с самого начала этого не понимать одно только то, что доставить его требуется лично товарищу наркому, сразу расставляло все точки над «i». Хорошо, хоть в камеру не отправили, с комфортом разместив в одном из кабинетов. Под замком и с круглосуточной охраной, правда, но зато и не в подвале внутренней тюрьмы. После короткой, не продлившийся и трех минут, аудиенции у Лаврентия Павловича ему даже дали возможность привести себя в порядок после многочасового полета, и сытно накормили.
То, как вообще удалось пробиться к товарищу нарковнуделу, отдельный вопрос спасибо выданному Шохиным «всепроходному» документу, без которого его, пожалуй, пристрелили бы еще на входе, когда Алексей категорически отказался отдавать для проверки драгоценный пакет, категорично потребовав вызвать начальника охраны. В конечном итоге в приемную Самого его доставили под конвоем двух автоматчиков, предварительно разоружив, избавив от верхней одежды и тщательно обыскав даже заветную финку в секретных ножнах отыскали, профессионалы!
Передав пакет, и в двух словах описав, кто и при каких обстоятельствах поручил его доставить (собственно, Леха просто озвучил произнесенную Шохиным и намертво запавшую в память фразу «если эти документы попадут к врагу, мы можем проиграть войну».
Берия в ответ лишь удивленно блеснул стеклами знаменитого пенсне, буркнув «спасибо, лэйтенант, свободен» и нетерпеливо дернув пухлой ладонью), Лапкин оказался в этом самом кабинете. Где и пребывал уже второй день, практически непрерывно общаясь с хмурым майором ГБ Коболевым
Что ж, говорите вы искренне, не врете, так что лично я склонен вам верить, задумчиво пробормотал собеседник, закуривая очередную папиросу. Есть только одно маленькое, но весьма немаловажное «но». Тут вот ведь какое дело: по нашим данным, капитан государственной безопасности Шохин, который и передал вам эти самые документы, работает на немецкую разведку. Ну, а вы, так уж выходит, его сообщник, доставивший нам разработанную фашистами дезинформацию! Несколько дней назад вы вместе с ним ведь находились в фашистском тылу, верно? Там Шохин этот самый пакет от своего куратора и получил вместе с заданием доставить его под видом некой «секретной информации» в Москву. Можете что-то сказать на этот счет?