Да, смотрели, по виду обычный феррит, только помол ингредиентов тоньше.
А может в этом все дело?
Нет, мы уже попробовали создать такой же феррит, и ничего не получилось.
Олег Михайлович задумался, получается можно изменять свойства ферритов
с помощью какой-то технологии. Это уже интересно. Надо бы послать запрос в МИЭТ, вдруг да ответят.
Ладно, давайте не будем ломать голову, а просто выполним свою работу, пришел к решению Белоцерковский.
Вот с этим могут быть проблемы, вздохнул научный сотрудник, у нас не хватает диапазона приборов.
Что значит, не хватает?
Так в этом то и проблема, мы уже подошли к частоте в два гигагерца, а потери в этом феррите не фиксируются.
Вот даже как, пробормотал Олег Михайлович, а ведь это рушит нашу теорию.
Запрос из Физтеха поступил к нам в марте, когда я «запекал» последнюю матрицу.
Смотри, кто нас осчастливил, Комаров потряс перед моим носом отпечатанным письмом, Белоцерковский собственной персоной.
Надо же, усмехнулся я, и что это ректору долгопрудненского института понадобилось от нас?
Надо же, как ты Физтех обозвал, веселится руководитель работ, сразу видно, зуб на них имеешь. Сознавайся.
А я этого и не скрываю, ухмыляюсь в ответ, я эту «гениальную» братию с прошлого года на дух не переношу. Эти уроды что удумали, увидели, что вступительные экзамены на отлично сдал, предложили мне перейти на другой факультет, а когда я отказался, выкинули вон.
А ты не свистишь? Засомневался Виталий Владимирович. Там просто так отличниками не раскидываются.
Так то да, вынужден был согласиться я, потом в деканате сказали, что со мной хочет сам Белоцерковский поговорить. Но я решил, что он будет снова навязывать то, чего я не хочу, используя свой авторитет, поэтому решил, что мне это не надо.
И сразу поехал поступать к нам?
Точно, киваю в подтверждение, подумал, что здесь снобизма нет.
Это ты зря так подумал, продолжает веселиться Комаров, здесь снобизма тоже хватает. И вообще научная среда это как пауки в банке, чуть не доглядел, хоп, и сожрали. По крайней мере, меня с одной работой два раза на ученом совете прокатывали, только заступничество зама по науке помогло. А сейчас, когда та работа получила высокую оценку, делают вид, что всецело поддерживали меня.
На это его утверждение мне остается только согласиться.
Я так думаю, что ты против передачи «долгопрудненским» технологии запекания феррита?
Категорически, киваю в ответ, они обязательно попробуют присвоить заслуги открытия себе, двинув очередную заумную теорию.
Да уж, в теории они сильны, заметил Комаров, но и в позу тоже не стоит становиться, жизнь-то она такая может и другим боком повернуться.
Вы хотели сказать «повернуться задом»? Лично я против передачи технологии, а вы решайте сами.
А я тоже против. Засмеялся Виталий Владимирович. Это я решил твою позицию выяснить. Но естественно я не буду им также как ты жестко отвечать, уж подберу формулировки.
Надо же, удивлялся я, оказывается и здесь Физтех не очень-то уважают, видимо между технарями и научниками всегда будут разногласия. Хотя да, иногда последних в такие дали заносит, что, как говорится, ни уму, ни сердцу.
А на следующий день в лабораторию заявился Жилкин:
Ты знаешь, доверительно сообщил он мне, а ведь работает твой контроллер.
А почему он не должен работать? Удивляюсь его сомнениям.
Может, теперь признаешься, откуда ты схемы взял?
Из головы. Улыбаюсь, отвечая на в который раз уже заданный вопрос.
Значит, не хочешь сознаваться, делает он один и тот же вывод.
Так уже сознался, и не раз.
Но как оказалось этим все не закончилось.
Климов, к ректору. Совершенно неожиданно находит меня секретарь.
Прямо сейчас? Спрашиваю я, так как должно наступить время философии, а пропускать лекции на нее, как уже говорил, крайне нежелательно.
Прямо сейчас, строго смотрит она на меня, будто я совершил что-то ужасное.
Ладно, к ректору так к ректору. Интересно, какие вопросы у него ко мне возникли? Так-то я Преснухина только два раза видел, не любит наш ректор на публике показываться, а тут на тебе решил лично познакомиться. Или до него дошло ходатайство Комарова о поощрении бедного студента в связи с изобретением. Так и гадал пока шел к руководству.
Разрешите, Леонид Николаевич? Сунул я нос в кабинет.
Проходи Андрей. Отозвался Преснухин.
О как! Ректор меня даже в лицо знает, и даже по имени величает. Очень интересно. Я не заставил себя долго ждать и просочился внутрь.
Садись, Леонид Николаевич показал на стул, и тут же представил находившегося в кабинете еще одного взъерошенного товарища, это Леонид Никитич, он у нас отвечает за дисциплину. У него есть вопросы к тебе.
За дисциплину? Мне есть чему удивиться, никаких замечаний по
дисциплине у меня еще не было.
Да, вопросы касаются дисциплины, подает голос товарищ, ты работал в нашей лаборатории и подписывал документ о неразглашении.
Да, подписывал, не отрицаю очевидного.
Ну и как же тогда вы объясните вот это? Он кивает на стол, на котором я вижу чью-то докладную.
А что это? Интересуюсь у Леонида Никитича.
Это докладная, сообщает он мне таким тоном, будто я изобличен в какой-то преступной деятельности.