Рунос усмехнулся. Вообще-то бедняга Юстиниан был младше его самого всего года на два.
И дико хочется переговорить с другими мальчишками теперь уже настоящими. Выжившими. Сказать им Что? Что и родные Руноса навеки остались в змеином храме в другом? Что ему самому тогда было неполных четырнадцать? И он едва остался жив? И никогда не забудет
И к чему это приведет? Кому-то поможет? Или станет легче? А вот хуже станет многим. Только оттого, что некий болтливый лекарь решил вывернуть душу нараспашку. Перед теми, кто может оказаться слишком юн, чтобы хранить чужую тайну. И доверять кому-то больше, чем малознакомому лекарю.
Да-а, Рунос. Ты еще в пьяном виде исповедоваться перед кем начни. Мало тебе, что Жанна вдоволь твоих ночных кошмаров наслушалась? Личный врач называется. Кто кого теперь лечит?
А судя по лицам мальчишек последние месяцы они провели в Бездне. На самом дне.
И даже полный траур надеть нельзя. Потому что Его Величество Карл и Его Высочество Гуго хотят видеть при дворе лишь буйный гогот и шальные оргии. И никаких кислых унылых рож! И не сметь игнорировать приглашения на балы!
Пожелать бы графу Мальзери в очередной раз дошутиться с его змеиными обрядами! Только обряды как раз не его вот что страшно. Ну, отправится милейший граф на корм созданиям, коим теперь поклоняется. Так, увы, не один, а со всеми, кого уволочет за компанию. А то и не только с ними. Сброшенный с горы камень убьет не только жертву. И не только того, на кого рухнет жертва. А лавину не остановить на полпути.
Так что пусть лучше старший Мальзери сдохнет как-нибудь иначе. Желающие найдутся. Целые толпы. И жаль, сам Рунос такого права не имеет.
Как и думать сейчас об Элгэ Илладэн! Она жива, вырвалась на свободу. А даже если и нет впереди вечность, чтобы ее оплакать. И отомстить.
А сейчас не смей срываться. Не смей, слышишь
Бертольд Ревинтер с толком не пригубленным бокалом белого трезв как стекло. И хмур теперь всегда. Чем неспокойнее в Квирине тем больше финансист похож на человека. Что ж даже у таких есть любимые люди. Жаль, у Ревинтера их мало. А у Валериана Мальзери нет совсем. Как и у Гуго.
Дорогой принц, вы удостоили своей беседой лекаря?
Легок на помине Валериан Мальзери. Всё так
же надменен, всё так же неприятен. Скользок, как Как!
Хотя если сравнить с принцем Гуго Бывший мидантиец хоть пахнет лучше.
А вот что назвал свинохряка «дорогим» плохо, очень плохо.
Да вот просвещаю юношу! Учу жить правильно.
Гуго, даже пьяный, удивился и, кажется, обрадовался. Засиял жирно смазанным блином.
Разулыбался-то втрое шире, чем до этого. Все гнилые зубы налицо. Чищеные хорошо если месяц назад.
Чего не отнять у Мальзери так это аристократизма во всём. По крайней мере на людях. В высшем свете и на Регентских Советах.
Презрительная усмешка чуть кривит безупречные губы. Еще у мерзавца не отнять красоты. Даже в почти пятьдесят. На таких и в старости восхищенно смотрят молодые женщины. Совсем молодые.
И только они. Более взрослые угадают за прекрасной оболочкой цветка-убийцы его яд. Безошибочно губящий беспечных бабочек. Даже очень красивых.
Символично, что таких цветов полно именно в Мидантии. И на Востоке, у ханов
Дядюшка Гуго хоть и не юная красотка, а при виде улыбки Мальзери расцвел в ответной. Не хуже пиона в Месяц Заката Весны. При всей подлости свинячий принц порой наивен и простодушен, как свинья. Куда ему против аристократа змеи знают, в каком поколении? И тоже с королевской кровью в жилах. Только к ней еще прилагаются века воспитания.
А принца Гуго воспитывал лишь самодур-отец, внук барона. По материнской линии. И руководствовался принципом: «Греби под себя, сколько влезет. Жри от пуза. Это и называется принц».
Такое воспитание дает разные плоды у одних отцов и матерей. У Филиппа выросли и Гуго Амерзэн, и Арно Ильдани. А еще будущий король Фредерик, что совершал и благородные, и откровенно позорные поступки. И лишь ближе к старости стал чем-то походить на Гуго. Да и то далеко не во всём.
Впрочем, как раз в этом ничего удивительного нет. Арно обуздывал дурные инстинкты (если они у него вообще были) всегда, Гуго никогда. И то, и другое встречается редко. Больше тех, в ком намешано и добра, и зла. Как в короле Фредерике.
Не думаю, что ему пойдут впрок ваши советы, дражайший принц, вновь усмехнулся герцог Валериан. И тут же добавил:
Да и, право, зачем ему? У него нет ни одного из ваших достоинств, чтобы привлечь прекрасных дам. Ни малейшего.
Это точно! довольно хохотнул Гуго. Но мне его порой так жаль
Какая мерзость! Впрочем, Рунос слышал, что порой Гуго искренне жалеет какую-нибудь безвременно почившую комнатную собачку. И при этом другими собачками (побольше) травит окрестных крестьян.
Впрочем, хуже ли он Валериана Мальзери, что не жалеет никого? Правда, говорят, ценит свою коллекцию картин. И искренне огорчился, что великий Готта не нанес ему визит в прошлом году когда заезжал в Лютену. А ведь его планировалось даже пригласить за хозяйский стол. Неслыханная честь для почти простолюдина!
Это у них семейное, что ли? Гуго похож на винную бочку, Фредерик тоже был склонен к полноте. Правда, последний только после сорока. И лет этак нескольких кутежей.