-Хорошо, господа. Согласен. Вашего спутника тоже накормят.
Элезар отсчитал монеты. Немедленно на столе возникло пиво и кружки. Гости, не чинясь, разлили пенный напиток и сделали по глотку.
-Эх, жить, как говорится, хорошо, а хорошо жить ещё лучше! вспомнил известную цитату Александр.
-Что ты сказал?
-Я говорю, что с дороги самое то, что нужно. На удивление неплохое пиво здесь варят, и голова никогда не болит. Некрепкое. Наподобие кваса.
-Квас же крепкий! У нас ободриты его варят. На праздники пьют. Голова потом как раз раскалывается от него.
-Ну не знаю, может то другой какой квас. У нас на Руси это хлебный напиток наподобие пива, но не такой крепкий.
-Всё у вас там неправильно. Наоборот же должно быть.
Друзья ещё немного поспорили о национальных традициях, пока им не принесли рыбу и кашу. Речная рыбёшка неизвестного Александру вида была так хорошо прожарена, что даже мелкие косточки не приходилось выбирать, и можно было аккуратно хрустеть ими. Получилось очень вкусно. Второй кувшин пива незаметно закончился, но заказывать третий друзья, памятуя, что утром предстоит дальняя дорога, не стали и отправились спать в соседнее помещение. Кроватей и перегородок здесь не было. Всё пространство было застелено довольно удобными тюфяками, но получалось, что гости спят чуть не вповалку. Привередничать, однако, никто не стал, и путники легли спать. А через некоторое время к ним присоединились и остальные гости постоялого двора, наполнив помещение столь мощным пьяным храпом, что Александр, поворочавшись, не выдержал. Встал и отправился помолиться в одиночестве.
Для этого он выбрал себе одну из лавок в углу помещения, где они принимали пищу. Там же он незаметно для себя и уснул в итоге, опершись на стол.
Утром к ломоте мышц от верховой езды, прибавилась боль суставов от сна в неудобной позе на жёсткой лавке. Поэтому выспавшегося и отвратительно жизнерадостно улыбающегося Элезара Александр встретил хмуро и кряхтя, словно старик. После умывания во дворе у колодца настроение немного поднялось, а когда им принесли свинину и множество мелких куриных яиц с ярким, почти красным желтком, да ещё и горячего напитка, похожего на сбитень, то жизнь окончательно заиграла яркими красками.
- Господа на праздник Живы не останутся? поинтересовался мужчина, занимавшийся вчера их лошадьми и оказавшийся рабом хозяина заведения.
-А что за праздник?
-Ну как же, у нас сегодня соберутся гости со всех окрестных мест. Будет и в храме торжество, и в священных рощах, а народ будет праздновать и веселиться, принося богатые дары и готовясь к тому, что бы богиня даровала нам обильный урожай. Вот и все купцы предпочли задержаться в городе.
-Ну, нет, мы, пожалуй, поспешим в дорогу улыбнулся Элезар. - Праздники это хорошо, но уж очень неблизкий путь нам предстоит.
-Ну как пожелаете ничуть не расстроился раб и собрал пустую посуду со стола.
Друзья вышли из постоялого двора и направились в конюшню. Помимо коновязей были здесь и загоны для скота. Проповедник нигде не наблюдался. Видно уже встал и ушёл куда-то. Это обстоятельство друзей нисколько не расстроило,
даже наоборот. Были опасения, что он попытается увязаться за ними в дальнейшем путешествии в земли Саксонии. Там всё же были уже христиане, и потому паломников собрать было не в пример легче. Элезара немного беспокоило, что не стал бы уж Аглаек проповедовать в этом столь пронизанном язычеством городе, но рассудив, что не совсем же уж тот полный дурак, он сии беспокойства отбросил.
Выехав со двора, оба друга двинулись по той же дороге, по которой вчера въехали в город.
Буквально через несколько минут они приблизились к храму Живы, который и в этот раз предпочли обогнуть. Тем более, наверняка с животными в храм было нельзя, и это посчитали бы оскорблением богини. Если, конечно, речь шла не о жертвенных животных. Но расставаться со своими конями и мулами на жертвенном алтаре какой-то языческой богини друзья не собирались и потому направили их в сторону, огибая частокол. Хотя Александру было очень любопытно взглянуть на храм изнутри, как удалось в этот раз рассмотреть его снаружи при свете дня, и он не мог не признать, что тот не лишён красоты.
Высокий частокол лишь огибал храм по периметру, составляя как бы вторую его стену, к которой плотно прилегал. Само же строение было сложено из огромных, плотно пригнанных брёвен и накрыто сверху остроконечной двухскатной крышей. Повсюду были различные изображения, и весь храм был красиво украшен вырезанным из дерева орнаментом. Наличие же неукрашенного частокола добавляло храму какой-то силы и строгости. Может быть даже воинственности. Как если бы видно было, что дарящая жизнь богиня может за себя постоять и не допустит конкурентов.
Любуясь орнаментом, друзья объехали храм и увидели, что возле его ворот царит какое-то оживление.
Сперва они подумали, что там жители готовятся к празднику, но вскоре расслышали совершенно не обрадовавший их знакомый голос.
Проповедник не придумал ничего лучше, чем начать голосить свои призывы к паломничеству не просто в языческом городе, а прямо на пороге главного храма богини.