Глава 18. Ссора и примирение (вп, ми)
Оставаясь
наблюдателем, Фабрицио меж тем мог одёргивать заигравшегося зверя, избегая встреч с людьми, или подспудно направлять его в нужное русло, изучая открывшиеся новые возможности. Подобное управление зверю не особо нравилось, и он постоянно пытался сбросить диктат человека. Безуспешно. Очевидно, что за много лет жизни, человеческая половина стала слишком сильной чтобы хоть сколь-нибудь поступиться своей властью и теперь ощущалась только как жесткий хозяин, которому следовало слепо подчиняться. Судя по книгам и давнишним рассказам отца, Фаб знал: у большинства оборотней отношения с внутренним зверем не такие. У обычного оборотня человек для зверя почти всегда воспринимается как что-то среднее между вожаком и другом, с которым иногда можно и нужно поспорить. Подобная связь весьма удобна, когда инстинкты зверя спасают оборотня от беды или помогают обойти опасности. Однако, несмотря на очевидные преимущества главенства зверя в диком лесу, полностью контроль Фаб не отпускал, ибо опытом собственный зверь похвастать никак не мог и воспринимался только как несмышленый малыш, не более.
Впрочем, один раз контроль Фаба подвергся сомнению. Стоило зверю ощутить знакомый аромат Агнесс и он тут же сорвался в стремительное перемещение по лесу, чтобы приблизиться к девушке как можно ближе. А перемещение, кстати, было весьма примечательным. В силу своего размера тарсы обычно двигаются неторопливо, используя магию для маскировки, которая создает на коже зверя идентичное окружающей среде изображение. На открытой местности тарсы вполне могут бегать, но не очень долго и не слишком быстро. Однако быстро передвигаться они всё таки умеют, но уже с помощью магической телепортации на малые расстояния в области видимости. Подобный способ движения выглядит весьма примечательно. Силуэт огромной зверюги легким маревом исчезает в одном месте, чтобы тут же проявиться несколько дальше, порой в совершенно невозможной позе дабы полностью подстроиться под рядом стоящие объекты. Вот только пользуются тарсы подобной способностью редко - уж слишком она магозатратна. Но сейчас ни у Фаба, ни у его зверя не возникло и тени сомнения в её использовании. Обоих сжигало желание побыстрее добраться до выбранной девушки.
Первая остановка состоялась у беседки, откуда очень сильно пахло волнующим ароматом Агнесс и тремя неизвестными тревожащими запахами. Тщательно обследовав внутренность беседки и убедившись в отсутствии девушки, зверь снова продолжил перемещаться по оставленным следам, чтобы вскорости наткнуться на мирно прощающуюся пару. Злое, собственническое чувство мгновенно вспыхнуло в обоих сущностях оборотня. Однако человек всё же сдержал зверя и не позволил тому кинуться на предполагаемого соперника. Фаб внимательно прислушивался к прощанию Агнесс и неизвестного, не убирая маскирующую магию и бдительно отслеживая каждое слово, интонацию и жест. Острый разум оборотня подметил всё: и заботливый тон красавца-гостя Агнесс, и его чуть покровительственное, почти отцовское отношение к девушке, и отсутствие каких-либо вольностей, позволяющих заподозрить эту пару в любовной связи. Однако, несмотря на всё это, новое чувство, безошибочное опознанное как ревность, не утихало. Оно настойчиво шептало о красоте собеседника любимой девушки. Об особых доверительных отношениях между Агнесс и неизвестным, кои легко могут перерасти в нечто большее. Последнее тем более возможно, поскольку сей неизвестный мужчина ( судя по имени "Жарим") последовал за Агнесс из Оксории... Тщательно изучая возможного соперника, Фаб легко увидел вокруг него третий золотистый призрачный эфирный слой, однозначно говорящий об единой природе магии Агнесс и её старого знакомого. Это открытие ещё сильнее распалило огонь ревности, ведь схожесть в чём-то уникальном часто толкает людей в объятия друг друга....
Некоторое время Фаб незаметно провожал идущую домой девушку и отчаянно боролся с разбушевавшимися инстинктами, которые требовали похитить её и забрать в своё логово.. Кое-как успокоиться Фабрицио удалось. Однако желание окончательно прояснить рвущие его душу вопросы усиливалось с каждым мгновением, и мужчина решил ему потворствовать...
Возле уединённой беседки, где часто любили отсыпаться днём мои малыши, на тропинку предо мной выскочил огромный худощавый зверь. Метра три в высоту и семь в длину без учёта хвоста. Мощные длинные лапы. Поджарое тело. Удлиненная морда, чем-то немного напоминающая лисью. Острые, стоящие торчком уши. Светящиеся сиреневым цветом глаза. Шерсти нет. Вместо неё плотный серебристый покров, похожий на чешую с множеством сиреневых прожилок. Длинный, гибкий, чрезвычайно подвижный хвост, постоянно стегающий
воздух...
Инстинкты словно замерли. Где-то глубоко внутри моего естества бился страх и требовал бежать как можно быстрее. Вот только я не могла сделать и шага. Дикая мощь и красота зверя подавляли, гипнотизировали и восхищали. В каком-то странном, не поддающемся никакому объяснению оцепенении я смотрела в большие, медленно приближающиеся глазищи и слышала, как тревожно бьётся собственное сердце. Когда нос неведомого животного потянулся к моему лицу, в голове мелькнула упадническая и совершенно спокойная мысль: "вот и всё"!