А ещё в нем проснулось нетерпение. Странное чувство. Раньше он мог спокойно и терпеливо ждать каких-то результатов. Сейчас же всё было по-другому. Странное желание узнать поскорее какие-то сведения и готовность действовать сколь угодно разными способами дабы ускорить процесс их добычи, даже понимая что это невозможно, чрезвычайно удивляли Фаба. Никогда прежде мужчина не испытывал подобного. Он совершенно не подозревал, насколько это чувство может мешать сосредоточению на иных заботах, а также делать некоторые вещи более важными по сравнению с другими и более интересными, чем они были ранее. Особенно это коснулось расследования, касающегося Агнесс О'Коай. Несмотря на понимание, что сыщику нужно время, Фабрицио постоянно возвращался мыслями к девушке и её тайнам.
Масла в огонь нетерпения подливал собственный зверь оборотня. Теперь он часто просыпался и больше проявлял себя. Ранее Фаб-человек очень слабо ощущал тарса. Ныне же звериная половина почти обрела материальность. Мужчина часто чувствовал на себе непрерывную слежку и дискомфорт от нахождения рядом почти чуждого существа. Когда приходило раздражение, оно затрагивало обоих. Довольно часто в подобных ситуациях Фабрицио будто наяву видел огромного поджарого зверя с блестящими чешуйками брони и длинным гибким хвостом, резко стегающим воздух. Как это ни странно, но это внутреннее виденье отчего-то сближало тарса и человека. В такие мгновения они были как бы условно разделены и оба чувствовали себя хозяином положения, что несомненно способствовало лучшему пониманию друг друга.
Третье чувство - чувство удовольствия от достижения цели, к которой ты шёл с нетерпением, Фаб познал, когда наконец-то встретился с сыщиком, собравшим кое-какую информацию на Агнесс О'Коай. Новое чувство оборотню понравилось. А вот некоторые сведения, что удалось добыть сыщику, заставили снова совершенно иначе посмотреть на девушку и её поступки.
Сперва нанятый человек рассказывал вещи известные самому Фабу, хотя и по ним возникали вопросы:
- ...большую часть времени проводит в собственном поместье и в университете, на светские вечера и мероприятия почти не выезжает, сердешного друга не имеет...
- Подождите, сеньор Гаолинни. Вы сказали: "в собственном поместье". А разве оно не принадлежит родителям девушки?
- В том-то и дело, сеньор Маричелли, что нет. Поместье было куплено в считанные дни после приезда девушки в Сонтину и на её личные средства. Кстати, обучение в Сонтийском университете Агнесс О'Коай также оплачивает с собственного счета...
- А откуда у столь юной девушки такая большая сумма?
- Мы полагаем, что с наследства какого-то родственника...
- Полагаете? - бровь Фабрицио недоуменно приподнялась, а на лице скользнуло отчетливое недовольство подобным ответом.
- Простите, сеньор Фабрицио. Ни Агнесс О'Коай, ни члены её семьи не указали в официальных документах город, откуда они переехали. В обществе О'Коайи также почти не упоминали родной город. Из тех людей, с кем мне удалось переговорить, никто не может вспомнить его название...
- А на работе сеньора О'Коай?
- Сеньор О'Коай работает в правительственной структуре, работники которой не имеют права разглашать служебную информацию...
- Ясно. Значит о прошлом сеньориты Агнесс вы ничего не узнали?
Сыщик на мгновение замялся, а потом отрицательно покачал головой:
- Почти ничего. Единственное, известное нам - это то, что вместе с О'Коайями в Сонтину из Оксории переехал и их друг семьи - лекарь Жарим О'Дори.
- А о нём удалось что-то узнать?
Сыщик едва уловимо поморщился:
- Немного. Сеньор О'Дори очень хороший специалист своего дела, общителен и, меж тем, достаточно скрытен. Ни один из его здешних знакомых не смог вспомнить ни одной значимой подробности о прошлом сего человека. Знаете, если бы сеньора О'Коай не взяли бы на работу в сонтийские органы управления, я бы заподозрил что в прошлом этих семей есть нечто криминальное. Однако вы и сами прекрасно знаете, как тщательно проверяются сотрудники правительственных организаций и их семьи...
- Да, уж. Чтобы бывшего гражданина другого государства взяли работать в СОУ, нужно чтобы он имел кристально чистую репутацию...- Фабрицио задумчиво провёл большим пальцем по собственной скуле, а потом снова жёстко посмотрел на сыщика. - Ладно, оставим прошлое семьи О'Коай и вернемся к настоящему. Что вы разузнали
о ребенке сеньориты Агнесс?
- Кхм, - сыщик довольно усмехнулся и переспросил. - А какой из них вас интересует?
- Что??
- У Агнесс О'Коай трое детей. Тройняшки. Два сына и дочка. Возраст - почти два года...
- Вот как...
Фабрицио ощутил странное оцепенение. Новость отчего-то тяжело укладывалась в сознании. В голове роилось множество вопросов, большинство из которых при здравом размышлении Фаб назвал бы глупыми. Но сейчас странное новое чувство коснулись души и разум на краткое время сдал свои позиции. Как тройняшки? Почему? Отчего об этом ничего никому не известно? И учиться... как вообще Агнесс могла учиться сразу после родов, если детей трое? Как?!
Меж тем сыщик продолжал свой доклад:
- ...нянь сеньорита Агнесс О'Коай отбирает очень тщательно. Многие были отсеяны ещё на собеседованиях, а часть из нанятых - уволена в ближайшие месяцы. Поскольку с нанимаемых нянечек сеньорита Агнесс О'Коай всегда брала клятву молчания, выяснить у них подробности про детей не удалось. Однако нечто узнать у меня получилось. Дело в том, что для уборки в поместье раз в месяц сеньора О'Коай нанимает работников компании "Чисто" и клятвы молчания с них не требует. Естественно, пару раз некоторые из этих работников видели детей и наблюдали непосредственное общение малышей с их матерью...