Сопротивляться было бессмысленно. Доказывать что-либо этим девушкам все равно, что пытаться удержать ветер в ладонях или спорить с неумолимыми волнами времени.
После освежающей купели, благоухая нежным ароматом, словно летний луг в росе, я удостоилась трапезы.
На изящном круглом столе, подобно сокровищам, сверкали всевозможные яства.
Запеченная курица с овощами, янтарный абрикосовый суп, тающий во рту щербет, хрустящие свежие овощи и экзотическая боза густой сладкий напиток, похожий на пудинг, сваренный из пшена.
Всего было предложено понемногу, но изобилие яств поразили меня.
Неужели они решили, что я способна осилить такое количество еды? Или, быть может, просто не догадываются о моих скромных предпочтениях? Скорее всего, второе: ведь внимательные взгляды девушек неотрывно следили за каждым моим движением, с любопытством отмечая содержимое моей тарелки.
Я попробовала всего и помаленьку воспитание удерживало меня в рамках, потому что мамин голос вновь зазвучал в памяти, предостерегая от чрезмерности.
И глаза непроизвольно наполнились слезами, видимо, за это время меня прочно связали незримые нити с этой семьёй, вплетая
в их жизнь часть моей души.
Меня оставили наедине со своими мыслями, и вскоре в покои, словно диковинная рыба, вплыла дородная фигура.
Мужчина, невысокий, облаченный в пеструю рубашку и безрукавный халат, с чалмой, венчавшей его голову, двигался плавно, перетекая из шага в шаг, словно живое желе.
Его хитрые глазки, поблескивая, скользнули по мне, и вдруг лицо расцвело лучезарной улыбкой.
Он картинно развел руки в стороны, выражая восторг.
Тц, тц, тц зацокал он языком, покачивая головой. Какой дивный бутон появился в нашем саду! Вах, какой цветок предстанет пред очами нашего господина, услаждая его взор!
Он подошел ко мне, сложил руки на своём животе и, наклонив голову, прошелся вокруг меня и уже профессионально разглядывая товар, который будет радовать господина.
Я настороженно следила за его перемещениями вокруг своей оси, полагая, что это и есть евнух Амдар.
Его слова, сладкие как шербет, вызывали лишь настороженность.
Он приблизился так близко, что от него повеяло запахом сандала и чего-то приторно-сладкого, похожего на розовое масло.
Он обвел меня ещё раз оценивающим взглядом, задержался на моих руках, затем на волосах.
Не бойся, красавица, проворковал он, словно голубь. Тебе здесь ничего не грозит. Господин наш добр и щедр. Он оценит твою красоту по достоинству. Тебе будут доступны лучшие шелка, лучшие яства и самые изысканные украшения.
Его пальцы, унизанные перстнями, коснулись моей щеки. Я отшатнулась.
Его улыбка померкла, уступив место выражению легкого раздражения.
Не стоит быть такой пугливой, прошипел он, запомни: покорность твой лучший союзник. Сейчас я прикажу принести тебе благовония и лучшие наряды. И до появления господина я научу тебя некоторым азам обольщения, которые помогут расслабиться тебе и принести удовольствие господину.
Он повелительным жестом призвал мужчину и девушку. Те, склонившись в низком поклоне, замерли в ожидании, словно тени, пока его милостивое соизволение не позволит им приступить к предназначенному уроку.
Я опустилась в кресло, будто подкошенная, и ощущение нереальности происходящего сдавило грудь.
Казалось, я попала на съемочную площадку фильма с пикантным сюжетом или в обитель безумия, где все границы приличий стерты начисто.
Я, конечно, не ханжа, и много раз видела постельные сцены, но там был просмотр в одиночестве, а здесь, прилюдно, и с комментариями.
Евнух, стоявший поодаль, наблюдал за происходящим с непроницаемым выражением лица, подсказывал и поправлял их.
В голове проносились обрывки мыслей. Где я? Что здесь происходит? Это сон? Или я сошла с ума?
Чувство нереальности происходящего только усиливалось, и я чувствовала, как мой разум постепенно отключается, не в силах воспринимать все это.
В общем, моё ледяное спокойствие дало трещину.
Холодный и пронзительный взгляд евнуха скользил по моему лицу и считывал мои эмоции, которые отражали мое отношение ко всему происходящему.
Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, когда наши взгляды встретились.
В его глазах не было никого сочувствия или понимания: как невинная девушка должна смотреть на всё это непотребство.
Во рту образовалась сушь, и я, словно путник, измученный жаждой, одним глотком осушила стакан.
Лицо горело багровым пламенем, объятое негодованием и бессилием.
Ты все запомнила? Или повторить? прозвучал голос, обжигающий холодом, как лезвие клинка.
От былой лучезарности не осталось и следа. На меня смотрел человек, способный заставить не просто смотреть, а заворожено вглядываться в каждую деталь, в каждый изгиб греховного танца.
А если я откажусь, то он заставит. У меня не было сил говорить, и я просто кивнула в знак согласия.
Запомнила, прокаркала я сухим голосом.
Он окинул меня сомневающимся взглядом и удалился, всё так же перетекая из шага в шаг.
Вода приняла меня в свои объятия, и я на миг задержалась в безмолвном подводном мире.
Вынырнув, я увидела перекошенные от тревоги лица моих служанок, заглядывающих в воду с неподдельным ужасом.