Никто из нас не посмел бы перечить отцу в этот момент. В глазах матери мелькнул тревожный огонек, но она, казалось, приняла его решение, как неизбежность судьбы.
Её лицо стало каменным, а тонкие пальцы сжали край проема двери, около которой она остановилась, словно последнюю опору.
Рашид и Амия были нашей гордостью, нашей надеждой на лучшее будущее.
Их любовь осветила наш дом, как яркая звезда, и разрушить её означало вновь погрузиться во мрак.
Отец понимал это и принял на себя все последствия возможной ошибки. В его взгляде читалась не только решимость, но и скрытая боль, глубоко запрятанная в сердце.
Отец продолжал жить как обычно, ни разу не дав усомниться в правильности своего решения.
Его стойкость вселяла уверенность в нас всех, и даже Амия, почувствовав нашу поддержку, улыбалась так, словно небо никогда не затягивалось тёмными облаками.
Её счастье оправдывали риски, и именно их любовь была важнее всего.
В его распоряжении оказались великолепная лаборатория, помощники и змеи, которых доставляли охотники, рыскавшие по пустыне в поисках новых видов.
Отец с увлечением погрузился в исследования. Его интерес к змеям вышел далеко за пределы поиска противоядия.
Он был поражен их уникальными способностями к регенерации и адаптации в условиях сурового климата пустыни.
Каждую ночь лаборатория озарялась мягким светом ламп, под которыми отец проводил беспокойные часы, изучая добычу охотников.
Его помощники с любопытством следили за его работой, стараясь не упустить ни одного его слова.
Вскоре результаты его исследований стали известны за пределами стен дворца.
Необычные лекарства, созданные на основе змеиного яда, помогали исцеляться людям с другими болезнями.
Многие хотели посмотреть на загадочного целителя, способного извлекать лекарство из того, что другие считали опасным.
Наша семья перебралась ближе к столице и устроилась в живописном поместье, утопающем в тени густых деревьев.
На его территории раскинулся небольшой водоем, щедро наполняемый кристально чистой водой из подземного источника, и который, извиваясь маленьким ручейком, пробил себе путь, огибая дом и устремляясь дальше, в бескрайние дали.
Большой сад с фруктовыми деревьями простирался, словно цветастый ковер.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, играли на спелых боках яблок, груш и айвы, налитых соком и теплом летнего дня.
Пчелы, гудящие среди цветущих ветвей, усердно собирали нектар, предвкушая сладость будущего меда.
Аромат сада был пьянящим, насыщенным букетом. Сладкий запах перезревших персиков смешивался с терпким ароматом опавшей листвы, земли и влажной коры старых деревьев.
Легкий ветерок доносил отголоски пряных трав, растущих у каменной ограды, обвитой диким виноградом.
В дальней стороне сада, под раскидистой кроной бука стояла плетеная скамейка, где можно будет уединиться и посидеть,
наслаждаясь тишиной и уединением.
Двухэтажный дом привёл нас в неподдельный восторг.
Для нашей семьи многовато, подвела итог мама, после тщательного осмотра всех его уголков.
В принципе, наша семья уменьшилась на два человека. Дядя Салим и тётя Зухра остались присматривать за старым домом.
Дядя не спешил оставлять свою работу охранника в караван-сарае; ведь кто знает, найдёт ли он что-то похожее здесь, в столице.
Хорошую работу я навряд ли найду в столице, произнес он с грустью. Кому нужен хромой работник, а здесь пока меня держат, так что на кусок хлеба заработаю. Да как Зухра одна справится? На базар ей одной ходить? Стыда не оберешься. Мы не хотим вам быть обузой, заявил он.
Обещай, что приедете, если потеряешь работу, потребовала мама.
Не волнуйтесь за нас, если будет плохо, то тогда приедем к вам, пообещал он с добродушной улыбкой.
А так как отец мог отсутствовать дома по несколько дней подряд, то пришлось нанимать помощника: жалование отца позволяло такую роскошь. Мужские руки всегда необходимы в хозяйстве.
От нашего дома до города, если идти пешком, то придётся потратить целых три часа, сражаясь со зноем и пылью, вздымающейся под копытами торопливых лошадей и мулов, запряженных в арбы.
Сегодня мы впервые отправимся в город. Сердце моё трепещет от нетерпения, ибо воображение уже нарисовало передо мной картину сказочного уголка, наполненного чудесами и загадками.
Скрипучая арба, пропахшая сеном, несла нас по ухабистой дороге, подпрыгивая на каждом камне, словно норовила вытрясти все внутренности.
Ромхат, помедленнее, попросила мама.
Хорошо, госпожа. Только если бы не задержались из-за некоторой нерасторопной женщины, то были уже давно в городе. А так приедем уже к концу базара. Он обернулся и посмотрел на Кару, которая недовольно бросила свой взор на него.
Ты меня назвал неуклюжей? запыхтела тётя, вскипая, как чайник.
Что ты, джаным! Ты словно медленная река, несущая свои воды, щедро даря свежесть и покой.
Мы с мамой улыбнулись. Между ними с самого момента их знакомства пробежала черная кошка.
Ромхат иногда подтрунивал над полнотелой женщиной с миндальными глазами и пухлыми губами, правда, не злобно, а с какой-то нежностью.