Целый долгий миг Ирия наслаждалась чистой победой. Или грязной.
Ты
Я Ирия Таррент!
Конечно! герцог дико расхохотался.
Впору принять за сумасшедшего и испугаться. Если бы Ирия уже не видела говорящих привидений с мистическими Свитками Судьбы наперевес. А еще сыплющего угрозами Роджера Ревинтера. И ледяную скользкую змею его папашу. А до кучи королевских солдат, везущих семью Таррентов в Ауэнт. На смерть
А еще ведь были желтолицые монахини из аббатства святой Амалии. Злющие не хуже этого старого пня.
А трусливый шакал братец? А мачеха гадюка чище самой Ирии?
Бездыханное тело отца на полу кабинета
Ледяная келья и родная мать с кинжалом
Что уж тут даже упоминать о благородном и безобидном оборотне без тени?
По собственному лицу змеится едкая усмешка. Подождем, пока старый истерик прекратит дурацкий смех. Потерпим.
Ирия слишком устала, чтобы бояться кого бы то ни было. Хватит!
Найдутся! отрезала Ирия. Живы те, кто знал об этом. И уж тем более живы друзья и родственники посвященных в сию омерзительную историю. Увы, правдивую.
Прости, дядя Ив! Но тебя старый мерзавец убить не посмеет. А дочери Карлотты нужно намекнуть хоть на кого-то. Она и так, как могла, отвела от тебя угрозу, заявив, что «посвященных» целая шайка.
Получай против себя личный заговор, старый кретин! А если еще не кретин станешь им после такого разговора. Если б не ты мама была бы сейчас совсем другой!
Конечно, клятва для Карлотты звук пустой
Вот ты и раскололся, гад ползучий! Мама, при всех ее, мягко выражаясь, недостатках, слово не нарушила
Чем же она клялась здоровьем Сержа? Первый сын всё-таки был ей дорог?
Карлотта Гарвиак сдержала клятву. Но тебе, старый мерзавец, об этом знать незачем!
И прислала ко мне самую похожую на себя дочь, разыграв ее смерть? И зачем же, юная особа? Чтобы отправить меня вслед за вашим не слишком умным папенькой?
Не вам рассуждать о его уме. И я его не убивала Не будь ее голос сам по себе столь усталым следовало бы его таким сделать. Это дело рук моих мачехи и брата. Совместное.
Не исключено, что старый пень то есть истинный рыцарь и столп благородства Ральф Тенмар не упустит столь соблазнительный случай отомстить нарушившей клятву Карлотте. А какой удар сильнее обвинения ее сына в отцеубийстве?
Хорошо бы. Слишком, чтобы такая авантюра удалась. А жаль
Ирия ужасная дочь. Но чувства вины перед матерью нет. Карлотта тоже пожертвовала. Невинно осужденной ради преступника. Как раньше принесли в жертву Эйду «во имя блага семьи».
Так что просто великолепно, если теперь справедливость восторжествует. Вот только вряд ли на то она и справедливость. И старый хрыч тоже вряд ли заглотит столь вкусную наживку. На то он и старый, на то и прожженный.
Это правда? прищурился вышеозначенный хрыч. Очевидно, переваривает выгоду от столь интересной новости
Хорошо бы!
Клянусь Творцом, вздохнула Ирия.
Поклянись любовью к моему сыну.
Приехали! Поверил-таки. Вот только как теперь быть? Можно клясться тем, во что не веришь, доказывая ложь. А вот ложью, отстаивая правду
Клянусь всем, что для меня дорого. Клянусь памятью вашего сына!
Подойди сюда графиня. Сядь! старик указал на обитую синим сукном скамеечку у своих закутанных
ног.
Вблизи одеяло тёмно-бордовое. Как засохшая кровь.
Ну что хрычу еще надо? Оставит он Ирию в живых или нет?
Вблизи его лицо еще страшнее. Изборождено морщинами и бесчисленными красными жилками.
Склоняется.
Когтистая птичья лапа цепко стиснула подбородок гостьи:
Страшись, если лжешь!
Ощущение, что шипящий голос исходит не из почти безгубого старческого рта. Из самих угольно-черных глаз с почти алыми белками. Горящих больным лихорадочным огнем.
В молодости эти глаза наверняка были красивы. А доживший до старости Анри стал бы копией этого дряхлого злобного коршуна?
А сама Ирия чьей? Карлотты?
Возможно, смерть в юности не самое страшное зло. Но прежде времени в Бездну всё равно неохота.
Я не лгу.
Ни единым словом. Анри был Ирии дорог.
И есть.
Она вздрогнула, встряхнула головой, смахивая слезу и отгоняя ее верных, неразлучных сестер Еще бы удалось разжать и невидимый ледяной кулак, стиснувший сердце! А заодно тоже ледяные, но вполне живые жесткие пальцы, что острыми клещами впились в подбородок. Ладно хоть не в горло!
Боишься
Нет, честно ответила девушка, в упор глядя в уставшие ненавидеть глаза.
Чужой старик, вцепившийся тебе в челюсть, не страшнее любимого человека, подписавшего твой смертный приговор. Ничуть не страшнее. Вот если мерзавцу еще что в голову придет
Но герцог-коршун уже разжал хватку:
Налей вина.
Ирия бросила на него малость ошалевший взгляд. Лицо еще ощущает следы его пальцев. Не исключено, что завтра проявится синяк.
Ну и змеи с ним! У Эйды когда-то синяки не только на лице были А сама Ирия в детстве вечно ходила в царапинах и ничего.
Налей вина графиня! чуть раздраженно повторил старик. Махнул рукой куда-то в сторону наглухо задрапированного окна.
А, вот трехногий столик рядом с портьерой. Шедевр работы очередного сверхталантливого мастера веков ушедших.
Столешница сливается с полутьмой комнаты. Смутно темнеет бордовый графин. Под цвет стариковского одеяла.