Йорэн все больше мрачнел,
а руки, до этого спокойно лежавшие на столе, сжимались в кулаки. Айнери с тревогой наблюдала за ним; Темарис говорила правильные вещи, но каждое ее слово камнем ложилось на плечи ее возлюбленного, и девушка молилась Кириат, чтобы ему хватило сил удержать эту ношу.
А как же отец? тихо спросил Йорэн, когда мать ненадолго замолчала.
Темарис тяжело вздохнула.
Маэл, конечно, не поймет, возможно, он проклянет тебя, но сути это не изменит. Выставить себя трусом в его глазах и глазах своих друзей лучше, чем подвергать свою жизнь угрозе ни за что. Если Арденна победит, ей достанется лишь бедная степь, если проиграет ничего особо не лишится. Вряд ли Баярдин станет худшим правителем, чем неопытная Ирмалена или те, кто стоит за ней. Сейчас ты не связан даже присягой, тебя ничто тут не держит. Ты ведь мечтал повидать мир? Лучшего случая не будет.
А как же ты? Ты тоже уедешь?
Я сделала свой выбор, когда согласилась выйти за твоего отца, печально улыбнулась женщина. Он хороший человек и прекрасный муж, и я не могу его бросить тогда, когда он больше всего нуждается в поддержке. Уговаривать его бесполезно, он всю жизнь служил Арденне и уже не сможет стать другим, для него есть лишь одна правда. Я прожила с ним долгие и счастливые годы, а еще мы вырастили тебя. Если со мной что случится, уже не так страшно. Другое дело ты, еще не вкусивший толком жизни. Если Айнери тебе дорога, не разбивай ей сердце, побудь с ней подольше, насладись жизнью, пока можешь, а под чужие копья лезть никогда не поздно. Уверена, Айнери поймет меня, как женщина женщину.
Йорэн задумался, в его глазах появилась тревога и какая-то загнанность. Тот же взгляд, какой Айнери видела у него в Виарене после известий о смерти короля Риолена. Положение, ни один выход из которого не кажется правильным, вопрос без верного ответа; но и промолчать нельзя.
Я не знаю, мама, устало произнес он наконец. Тут не решить так сразу.
Я и не ждала, что ты согласишься, но хотя бы обещай подумать над этим. С девушкой своей поговори. Ты же подарил ей браслет не просто так. Если тебя собственная жизнь не заботит, подумай, каково ей будет, если с тобой что случится. Темарис поднялась, обошла стол и прижала голову сына к груди. Хинали , я слишком сильно тебя люблю и не хочу потерять, но этот выбор только твой. Не думай обо мне и отце, думай о себе. Да пребудет с тобой благословение Ангизы , да поможет она тебе выткать узор на поясе твоей жизни.
Дальше разговор не клеился. Дав обещание вернуться с вещами и отныне ночевать здесь, юноша и девушка вышли на крыльцо. Йорэн замер, глядя вверх; затянутое серыми тучами небо странно высветлило его глаза, обычно такие синие и ласковые, и Айнери почудилось, что он сейчас растворится в этом холодном воздухе, улетит вместе со снегом, все еще сыплющимся на замерзшую землю, лишь бы не делать страшный выбор между смертью и позором.
Тогда она отважно обняла его, обняла из всех сил, прижалась щекой к толстой куртке. «Я не отдам тебя! Никому и никогда, пусть хоть все демоны разом приходят, с огнем и железом», яростно подумала она. А вслух сказала:
Это твой выбор и твоя жизнь, тут Темарис права. Но я твердо тебе обещаю, что буду рядом и поддержу любое твое решение. Если я однажды смогла сохранить тебе жизнь, постараюсь сделать это снова. Только не вини себя в том, что кто-то когда-то свернул не туда.
С треть секаны он оставался безучастным, не делая попыток обнять ее в ответ; но потом Айнери ощутила, как что-то дрогнуло у него внутри, как расслабилось напряженное тело и его руки крепко обхватили ее, как тогда, когда впереди еще не маячила война. Он уткнулся лицом в ее волосы, и так они стояли еще долго, пока Айнери не начала замерзать. Даже пушистый бок Дана, прижавшегося к ней, уже не грел. Она переступила с ноги на ногу, Йорэн заметил это и отстранился.
Пойдем, заберем вещи, он погладил ее по плечу. Потом покажу тебе дом, успеем еще осмотреть крепость, когда снег прекратится. И с матерью получше познакомишься.
Вечером,
когда уже стемнело, Йорэн вновь пересек рыночную площадь и вскоре вошел в низенькую дверь «Хромого Осла». Свечей хозяин явно жалел, так что в трактире было почти темно, но после не слишком-то светлой улицы глаза привыкли быстро. В воздухе висел запах жира и прокисшего пива. Юноша вздохнул: он не ждал здесь столичной роскоши, но в том же «Веселом Гусе», каким он его помнил, было поприятнее.
Йорэн! Это вправду ты?! вскочил из-за дальнего стола круглолицый парень. Я до последнего думал, что Кин опять меня разыгрывает!
В следующий раз на деньги с тобой спорить буду, Эл, отозвался рыжий друг детства.
Садись скорее, пиво сейчас принесут. Я уж думал, никогда тебя не увижу. Кто ж захочет в нашу глушь возвращаться? Еще не жалеешь, что столицу покинул? Давай рассказывай, как там! Элайн Энг-Арлин, он же просто Эл, приглашающе похлопал по скамье рядом с собой.