Ухмыльнувшись, принц сделал шаг в сторону. Свет фонарей упал ему на лицо и осветил синяк под глазом, а также заляпанное запекшейся кровью кожаное одеяние. Не то чтобы Эндри смущало это. Все на этом корабле знавали лучшие времена.
Осковко медленно протянул руку. Не задавая вопросов, Эндри взял ее и поднялся на пошатывающиеся ноги.
Шутить тоже не разрешается? поинтересовался Осковко, хлопнув Эндри по плечу. Рад, что тебе удалось выжить.
Эндри стиснул зубы. Хотя принц держался непринужденно, в его глазах читались злость и страх.
Многим повезло меньше, добавил он, бросив взгляд в сторону берега.
Однако позади не было ничего, кроме тьмы. Там, где они оставили горящий город, не виднелось даже тусклого света.
«Нет смысла оглядываться», знал Эндри.
Сколько людей у вас осталось? резко спросил он.
Его тон явно застал Осковко врасплох. Принц побледнел и обвел рукой палубу. Бегло осмотрев корабль, Эндри насчитал двенадцать пассажиров, включая Вальтик и его самого. Остальные выжившие как смертные, так и бессмертные выглядели не лучше Осковко. Налетчики, Древние и солдаты. Кто-то был ранен, кто-то забылся во сне. Но всех их обуревал страх.
Позади кормы корабля, равно как и перед его носом, ритмично мелькали крошечные огоньки. Прищурившись, в свете луны и фонарей, похожих на спустившиеся с неба звезды, Эндри различил на воде темные силуэты.
Другие лодки.
Сколько ваших людей выжило, милорд? спросил Эндри еще суровее, чем прежде.
Люди и Древние начали оборачиваться и прислушиваться к их разговору. Вальтик осталась стоять на носу корабля, обратив лицо к луне.
Осковко фыркнул и покачал головой.
Какая тебе разница?
Разница есть не только для меня, но и для всех нас. Несмотря на холод, щеки Эндри вспыхнули. Нам нужен каждый солдат, способный сражаться
Я уже предоставил их вам. Принц взмахнул усеянной синяками рукой, рассекая воздух подобно ножу. Его лицо исказилось от печали и отчаяния. И посмотри, куда это привело нас. Нас обоих.
Эндри не отступал, пусть перед ним и стоял принц Трекии. Дни, когда он служил при дворе, остались в далеком прошлом. Он уже не был оруженосцем, и правила приличия больше не имели значения. Сейчас его волновали лишь Корэйн, Веретенный клинок и судьба этого мира. Он не мог позволить себе сдаться.
Поешь и напейся вволю, Трелланд, а потом перевяжи раны, наконец произнес Осковко, вместе с выдохом выпуская из легких злость. На смену ярости пришла жалость; его взгляд потеплел, а лицо приняло выражение, которое Эндри терпеть не мог. Осковко медленно положил ладонь ему на плечо. Ты молод. Раньше тебе не доводилось видеть битвы, подобные этой, и ты не знаешь, какую цену за них приходится платить.
Я видел больше, чем вы, пробормотал в ответ Эндри.
Принц лишь печально покачал головой. Всю злость, которую он испытывал, затмила боль.
Тебе будет сложнее добраться до дома, чем мне, сказал Осковко, положив руку ему на плечо и сочувственно сжав его.
В груди Эндри вспыхнуло злое пламя. Он скинул с себя руку и встал прямо перед принцем, преградив ему путь.
У меня не осталось дома. И у вас его тоже не останется, Осковко, прорычал он.
Вам некуда будет возвращаться, если сейчас мы бросим мир на произвол судьбы.
Бросим мир? Осковко снова овладел гнев, умножившийся десятикратно. Ты прав, Эндри Трелланд. Ты больше не оруженосец. Но и рыцарем ты тоже не стал. Ты даже не представляешь, чем пожертвовали эти люди. Раз уж требуешь от них новых жертв.
Вы видели город, парировал Эндри. Видели, что Таристан сотворит с вашим королевством и со всем миром!
Поскольку Осковко был не только принцем, но и воином, ему потребовалась лишь доля секунды, чтобы схватить Эндри за воротник. Смерив его яростным взглядом и скрежетнув зубами, он понизил голос до хриплого шепота.
Позволь этим людям вернуться к семьям и умереть славной смертью, прорычал он тихим тоном, в котором таилась опасность. Грядет война, и мы будем сражаться на своей земле, со всей мощью Трекии за нашими спинами. Позволь им хотя бы эту малость, Трелланд.
Эндри в ответ решительно посмотрел на принца и тоже понизил голос до яростного шепота:
Вы не сможете умереть славной смертью, если не останется никого, кто мог бы вспомнить ваше имя.
По лицу Осковко пробежала тень, а потом он зарычал, словно лишенный добычи зверь.
В треснувший стакан воды не налить.
Голос, такой же холодный, как ночной ветер, разнесся по палубе. Эндри и Осковко резко обернулись и обнаружили у перил женщину. Она превосходила ростом Эндри и даже Дома. Ее темно-рыжие волосы были заплетены в косы, а бледная, как молоко, кожа сияла ярче луны. Подобно Дому, она была одной из Древних бессмертной и отрешенной, умудренной годами и не похожей на своих спутников.
Эндри тут же склонил голову в знак уважения.
Леди Эйда, проговорил он.
Он помнил, как она присоединилась к их армии вместе с другими бессмертными и джидийцами. Помнил, как их корабли выплыли из-за завесы снежных облаков. Леди Эйда была бесстрашной воительницей и матерью Древнего короля Ковалинна. Практически королевой.
Осковко отпустил воротник Эндри и обратил свое негодование на бессмертную.