При свете факела темные глаза Сигиллы походили на тлеющие угли. Она с ухмылкой, словно запертая в клетку тигрица, смотрела на стражников.
Тем не менее они провели под землей так много дней, что даже бронзовая кожа Сигиллы приобрела болезненный оттенок. Ее кожаные доспехи исчезли, и она была облачена лишь в измазанную кровью сорочку и рваные штаны. Она сидела, склонившись набок, чтобы беречь
раненую ногу Дом до сих пор не знал, перелом это или обычный ушиб. Если в их многодневном заточении и была какая-то польза, так это время, являвшееся хорошим лекарем.
Я ранена и слаба, джентльмены. А еще у меня на ноге цепь. Она рассмеялась и с жадностью потянулась за миской склизкого месива. Вам не кажется, что палка это немного чересчур?
Стражники никак не отреагировали на ее слова. Они оба были облачены в кольчуги, прикрытые туниками, и имели при себе по мечу, а также по паре кинжалов. Конечно, ничто из этого не помогло бы им выстоять против Домакриана и Сигиллы, если бы представилась такая возможность.
Однако возможности не представлялось.
Сигилла и Дом определяли время по приходу стражников. Еда всегда была одинаковой, зато солдаты менялись: утром по коридору проходила одна смена, вечером другая. Сначала они двигались в одну сторону, а потом возвращались назад.
Дом был обездвижен настолько, что не мог даже оставлять царапины на стене, чтобы вести счет дням, поэтому с этой задачей пыталась справиться Сигилла по мере своих ограниченных сил.
Четырнадцать, прошептала она, когда стражники продолжили путь по коридору. Пока отблески факела полностью не исчезли, Сигилла взяла в руки цепь и прочертила линию на каменной стене.
Они провели четырнадцать дней в темнице Аскала, погребенные в подземельях Нового дворца. Дом с трудом подавил желание зарычать от безысходности.
Мы сидим здесь уже две недели, прошипел он. Две недели напрасно потеряны.
Три, если считать дорогу от Джидаштерна, уточнила Сигилла из камеры по другую сторону коридора. Но ты большую часть времени провел без сознания.
Не напоминай, прошептал он, снова почувствовав пульсацию в висках. Те немногочисленные воспоминания, что сохранились в его памяти, были полны боли.
«Рия. Погибла. От этих мыслей по его коже поползи мурашки. А потом ожила».
Его последние воспоминания о внешнем мире были туманны. Горящий город. Вонь, исходящая от армии мертвецов. Река, лодка, привычная морская болезнь. Ронин, который не позволял Домакриану полностью проснуться, магией удерживая его сознание в похожих на смерть сумерках.
Потом они приковали его к треклятой стене в треклятой камере и позволили ему прийти в треклятое сознание.
Он был благодарен Сигилле за компанию, но даже она, казалось, утратила свой обычный оптимизм. Она горевала не меньше Дома.
Горевала по всем ушедшим.
Каждое «утро» Дом обращался к своим богам, пусть они, возможно, и не могли его услышать. Он молил Эктхейда, бога дороги, сопровождать Корэйн на ее пути.
«Пока выжившие Соратники с ней, она в безопасности, в тысячный раз повторил он самому себе. В ее руках единственный Веретенный клинок. А если что-то случится, то Сораса спасет ее, какой бы ни была цена».
Ему приходилось верить в убийцу-амхара больше, чем во что бы то ни было на белом свете. Теперь судьба мира зависела от нее и от пылкого сердца Корэйн.
Задорное причмокивание, доносившееся из камеры Сигиллы, вернуло Дома к реальности. Он был благодарен ей за то, что она вырвала его из размышлений, пусть и столь омерзительным способом.
Сегодня завтрак съедобнее? поинтересовался он.
Теперь в нем есть мясо, ответила Сигилла, пожав широкими плечами. Даже без доспехов она казалась огромной, как гора. Камера явно не соответствовала ее росту. Думаю, при жизни это была крыса.
Дом безмолвно порадовался тому, что был видэром. Тюремщики еще ни разу не кормили его, но он с легкостью игнорировал едва ощутимые приступы рези в желудке.
К сожалению, он не мог сказать того же о положении тела. Каждая мышца на спине негодовала от дискомфорта, наказывая его жгучей болью. Таинственная жидкость капнула в опасной близости от его глаза, и Дом зашипел, снова склонив голову набок.
О чем поговорим сегодня? спросила Сигилла, подходя к решетке. В отличие от Домакриана, она могла двигаться: сдавливающие ее щиколотку оковы крепились к кольцу на дальней стене камеры с помощью длинной цепи.
Дом подвинул голову назад, старательно уклоняясь от капель.
Прошло три недели, прорычал он. Возможно, они уже вернулись в Водин. Или поскакали в Каслвуд и добрались до Сиранделя если, конечно, сумели его найти. Или они поплыли по морю вместе с налетчиками. Или
Или Корэйн и остальные Соратники сидят в соседних камерах, запертые в этом лабиринте, как мы, сказала Сигилла резким тоном и, борясь с кромешной темнотой, попыталась бросить на Дома суровый взгляд. Или
Дом сжал руку в кулак единственное, что он мог сделать.
Не произноси этих слов.
Сигилла
уткнулась лицом в проем между прутьями решетки.
Не буду, если мы сменим, наконец, тему, выпалила она в ответ. Мы уже вдоль и поперек обсудили каждое «если» и «возможно». Вы, Древние, можете себе позволить тратить столетия на размышления, но нам, смертным, нужно как-то жить дальше.