Ну, господин архидемон, чем я могу тебе помочь? Ты сказал, что пришел из-за Моны. Или все-таки ты пробрался сюда, чтобы пофлиртовать со старой скелетихой? последовало странно медленное подмигивание.
Увы, нет. Меня интересует реликвия.
Он торопливо прошел мимо Бербель в аутентично декорированный коридор выставки. Они и правда приложили огромные усилия, чтобы воспроизвести здесь настоящую гробницу, и, если бы все эти иероглифы не выглядели так ужасно неправильно как детские рисунки мама-папа-ребенок-солнце-облако-чудище-сломался-цветной-карандаш, Бальтазар почувствовал бы себя почти как дома.
Вот это! Демон указал на шар в витрине и смотрел, как скелетиха на мысочках обошла стеклянный ящик.
По-моему, чересчур претенциозный, а если так считаю даже я
Можешь его открыть?
Пару секунд она неподвижно смотрела на него, словно взвешивала, думала, однако затем тонкая костяная рука потянулась к форменной куртке ночной охраны и вытащила связку ключей. У нее с трудом получилось удержать малюсенький ключик между костями, но стоило ей воткнуть его в замочную скважину, как эта штуковина опять выпала из пальцев. У нее были веские причины крепить бантики, украшения и даже одежду на горячий клей контролировать костяшки пальцев Бербель было сложнее, чем сломанные палочки для еды.
Можно? предложил Бальтазар, и ему в руки сразу сунули связку ключей. Раздался отвратительный скрежет, витрина открылась, Бербель протянула руку мимо него, нажала на потайную кнопку, и сигнализация, а вместе с ней и соответствующие опечатывающие чары с гудением отключились.
Ну давай! сказала ему она, и Бальтазар немедленно схватил хренов артефакт.
Вот черт, выругался он, чем снова вызвал смех у Бербель.
Мило, она тоже всегда так говорит.
Кто?
Твоя жена.
Возможно.
И? протянул мягкий голос Бербель.
Золотой шар оказался холодным на ощупь, на этот раз речь шла о магическом холоде. Вообще-то, сейчас он уже должен был бы на него отреагировать.
Пустой, он абсолютно пустой, Бальтазар не смог сдержать тихий стон и нервно потер лоб.
А что должно было находиться внутри?
Созданное мной четыре тысячи лет назад божественное чудо.
Ну, с тех пор прошла целая вечность! Наверное, разрядился, ответила Бербель, пожав костями плеч, однако он покачал головой.
Разумеется, шар разрядился, но такие мощные чудеса никогда не исчезают полностью. Это происходит, только если они исполняют свою цель.
М-м. Буду знать. Значит, вот что хотел украсть Носдорф, понятно. Теперь все обретает смысл. Но чудо? Что в нем такого особенного? Разве они не случаются время от времени?
Конечно, но чудесами природы никто не управляет, они просто происходят. А те, что созданы, должны иметь радиус воздействия всего в несколько метров, иначе могут нанести слишком большой вред.
Стук ребер Бербель прозвучал очень рассеянно, вероятно, из-за нахмуренного лба. Вместе с голосом развилась и небольшая способность менять выражение черепа, так что он слегка скривился.
Мы сейчас имеем в виду не повседневные чудеса вроде говорящих кошек или поющих и звенящих деревьев. Речь о божественных чудесах. Они настолько велики, что могут изменить Вселенную и поэтому на данный момент запрещены, так как никто больше не умеет заглядывать в будущее. Чертовы мойры, они просто украли Хроники Акаши и заперлись с ними. Если не знаешь судьбу, масштабные чудеса слишком опасны. Последним, кажется, стал Иисус, а он поддерживает религию, которая черпает силу исключительно из веры. Вот видишь, что может произойти. Так что, если Носдорф ищет исчезнувшее чудо да, он способен стать угрозой не только для рая и ада.
А что умеет это чудо?
Зависит от обстоятельств. Изначально оно могло даровать безграничную земную силу, а разряженное, наверное, сумеет повлиять лишь на какие-нибудь мелочи. Богатство, красота, вся эта банальщина.
Но ты говоришь, что шар пуст?
Меня тревожит, почему он пуст. Только сам Сонотеп или сосуд, достаточно мощный для божества, мог поглотить остаточное чудо. А Носдорф утверждал, что Мона украла его чудо Бальтазар сглотнул. Подтвердились его худшие опасения. Он никогда так буквально не интерпретировал слова вампира, какая большая ошибка. Впервые за сотни лет Бальтазар ощутил панику. Мона прикоснулась к шару, так? Она она мне об этом рассказывала
По-твоему, она впитала чудо?
Скорее
сразу запустила. Младшая ведьма, которой с первой попытки при помощи действительно отвратного заклинания удается призвать бога?
О нет, как очаровательно, так ты и есть ее чудо? пискнула Бербель и быстро затрясла головой, чтобы похлопать ресницами.
Хмыкнув, Бальтазар уже собирался произнести «Бред», как вдруг у него в голове оформилась одна мысль.
Чудо Моны. Неужели это он?
Как бы банально это ни звучало, время от времени он сам думал о своей жене как о маленьком чуде или, по крайней мере, как о возмутительной удаче. У него никогда не было шанса так влюбиться. Что касается чувств, люди лишь в последние пару десятилетий обнаружили свои восприимчивые стороны, научились открываться, слушать друг друга, строить здоровые отношения. Ничто в своем первом браке он не мог сравнить с тем, что испытывал к Моне. Все это действительно казалось ему чудом. Более того, ему была дарована жизнь, а он не жил уже несколько веков. Но мысль о том, что на самом деле это он больше являлся чудом своей ведьмы, хотя она, вероятно, списывала его на свое невезение Бальтазар не знал, как к этому относиться.