Приадье третий подземный уровень уголовное преследование мелких душонок.
Не знаю, они торопились. Главным образом, наверное, потому что он такой наглый, Филлип пожал плечами, отчего его лампочка подпрыгнула.
А что он нарушил?
Оргия в школьном лагере.
Черт.
Да, нет, не так. С преподавательским составом.
Бальтазар фыркнул:
С каких пор это стало преступлением? Они же уже взрослые.
Не предохраняясь.
Черт.
Раздраженный этим днем, обстоятельствами и самим собой, Бальтазар дернул за рычаг. Филлип на цыпочках дошел до центра платформы, выпятив грудь, чтобы не смотреть вниз.
Инкуба должны испепелить уже сегодня.
Что? рявкнул Бальтазар. Тогда в следующий раз мы сможем взять у него показания не раньше, чем через месяц! Чертово дерьмо, кто вообще за это отвечает?
Низший повелитель мух, он у меня уже на карандаше, ответил Филлип и вдруг покачнулся, когда лифт дернулся вперед, а после этого на мгновение перешел в свободное падение. Его планшет сразу улетел, а он поспешно ухватился за ржавую железную цепь. Их поглотил адский шум, ветер падения, звон цепей и грохот слились в эхо туннеля. Ради чертовой бабушки, как же я это ненавижу!
Ты же так хотел пойти со мной, закатил глаза Бальтазар.
Сотни лет назад люди изобрели кабины! Кабины! Ящики, в которых безопасно на нескольких тросах
Дальше акефал не договорил, потому что адский лифт рывком затормозил. Платформу несколько раз с силой качнуло в широком темном туннеле из стороны в сторону, как пружину, из-за чего дрожащий демон вцепился в Бальтазара.
Друг мой, я ценю твою близость, но Больше говорить ничего не потребовалось, и Филлип снова отлепился от него, с наигранной невозмутимостью прочистил горло и плотно стиснул зубы. Однако Бальтазар все равно слышал, как они стучали.
Возможно, перемещение в свободном падении и было неприятным, зато своей цели они достигли рекордно быстро. Звякнув, как колокольчик, лифт замер, хотя от резкого торможения платформу еще раз подбросило, и у взвизгнувшего Филлипа снесло лампочку.
Нижний ад сектор обреченных департамент воодушевления и прострации нижнее белье унисекс, произнес записанный голос, после чего они снова услышали мотивчик лифтовой музыки. Дрожащий Филлип подобрал с пола свой осветительный прибор и на нетвердых ногах шагнул в проход.
Теперь даже Бальтазару стало его немного жаль, и он похлопал друга по плечу.
Куда дальше?
С-спуск А-4, прямо
у-у камер мелких душонок, с трудом выговорил Филлип. К счастью, они находились недалеко от этого места, и ради друга Бальтазар даже пошел чуть помедленнее.
Лабиринт скальных проходов, который кое-где пересекали потоки лавы, очень напоминал картинку христианского ада. Тем не менее туннели здесь были заметно больше, чем в комплексе Бальтазара, предоставляя предостаточно места для самой разной демонической активности.
Бальтазар и Филлип без особых усилий прошли мимо толстого плотного комка желе с зубами и глазами, который, радостно насвистывая, оставлял за собой в коридоре кислотный след. Его веселая песенка напоминала о конце рабочего дня.
В это место попадали все мелкие духи, совершившие ошибку, от людей до демонов. Прежде чем исчезнет эмоциональный дисбаланс и душа сможет очиститься, ей необходимо кое от чего избавиться: от плохой энергии Ци.
Вина, осознанная или неосознанная выйдя из равновесия, каждая душа носила ее с собой и должна была сперва избавиться от нее, прежде чем сумеет исцелиться. Вина превращала ангела в демона, а бога в архидемона. Пока Бальтазар сам считал себя князем ада, в его роли точно ничего не могло измениться.
Не все бывшие божества влачили существование между магматическими озерами и угольными горами. Лишенные власти творить чудеса, они теряли то, чем восхищались в них люди. Они становились более сильными магами, не более того. Многие божества покинули эту Вселенную, большинство же нашли себе новые роли, а с тех пор как в мире набрали силу религии вроде христианства, на передний план все больше выходил термин «демон».
Бальтазар принял это звание почти с благодарностью. Так называемому Господу на Небесах следовало отдать должное: раньше ад был местом страданий, однако благодаря реформе души действительно стали активно очищать и исцелять. Потому-то Бальтазар и занял эту должность, не подозревая, какую репутацию она ему создаст. Разумеется, созданные из смертных грехов демоны были крайне опасны, но ведь именно за этим он и следил. На протяжении нескольких тысяч лет он своей службой охранял и защищал рай и ад и делал это добровольно, потому что здесь, как в ловушке, Бальтазара удерживало именно чувство вины и страх без должностных ограничений вновь злоупотребить своей силой. Однако благодаря Моне он поставил эту роль под сомнение, и в то же время ради их договора ему хотелось и дальше оставаться архидемоном. Возможно, ему удастся получить и то, и другое.
Тем труднее ему было не иметь сейчас возможности поддержать Мону. Скоро она будет сидеть на слушании, а ему нельзя там показываться. При этом ему хотелось отвезти ее туда, забрать оттуда, сжечь здание, если они тронут хоть волосок на ее голове. При всей его любви это чувство было еще и опасным ради нее он переступил бы черту, и, возможно, даже хорошо, что, будучи демоном, он не мог этого сделать.