Вздохнув, Бальтазар сел рядом с Моной, отставил чай в сторону и потянулся к комку из одеял и подушек.
Так плохо?
Мона тихонько всхлипнула, откинулась на подушку и, скрипя зубами, уставилась в пустоту.
Это первые двенадцать часов болит спазмами с перерывами Я забыла, как это ужасно! Еще в пятнадцать лет нашла в интернете проклятие против этого, всхипнула
она.
Завтра будет лучше, милая.
Меня уже тошнит от этого, буркнула ведьма и очень в тему сунула в рот огромный кусок улитки с корицей. Глаза ее блестели, как будто она вот-вот разрыдается.
Как мне тебе помочь? Ты уже записалась на встречу со своим адвокатом по поводу слушания?
Нет! тут же отрезала она.
Но, Мона
Не сейчас, окей? Мы не можем мы не можем просто посмотреть фильм? Не хочу говорить о суде!
Но твой адвокат в курсе всего этого? Или я могу написать за тебя, чтобы тебе не пришлось ничего делать и
Нет, все хорошо! Мона заметно повысила тон, голос у нее задрожал, и Бальтазар понял, что больше до нее не достучится.
Хорошо, я просто хочу убедиться, потому что они меня не допускают, что крайне подозрительно
Бальтазар!
Ладно, ладно. Я понял. Он подавил смиренный вздох. Речь шла о ее благополучии, и как бы Моне ни мешало ее упрямство, об этом они могли поспорить и в другой день необязательно сегодня. Раз ведомство действительно отрицало в деле Носдорфа демоническую активность, а прежде всего действия Бальтазара, то Мона одна предстанет перед судом за весь тот хаос, что они устроили на ярмарке, а эта мысль его ужасно пугала. В наши дни он вряд ли мог ворваться в зал, освободить ее и построить жизнь в изгнании и демонизме. Даже архидемона могли отстранить от должности, кроме того Мона без друзей, в бегах от Церкви? Он понимал ее стремление к стабильности, потому что она и в нем пробудила это желание.
Теперь же Бальтазар отчетливо видел волнение, которое вызывали у нее его вопросы. Замкнувшись в себе, она сидела на кровати и избегала его взгляда. Это ему так быстро не исправить, однако с другой проблемой он на какое-то время мог бы ей помочь. Бальтазар осторожно положил одну ладонь ей на живот, просунув пальцы под свитер.
Мона открыла глаза.
Как ты это сделал? выпалила она. Удивленная, потянулась к его руке, сжала ладонь и вопросительно посмотрела на него.
Ну, я демон Причинять и снимать боль это вроде как часть нашей природы, понимаешь? Одна из немногих разрешенных и фактически божественных способностей.
Это же здорово! пискнула Мона.
Но это спазмы, а значит, как только я уберу руку, боль вернется
Уголки рта Моны тут же опустились вниз, ее взгляд переместился на его ладонь у нее на животе.
Я я ее оставлю там сколько понадобится да? пробормотал он, внезапно осознав свою судьбу. Вот только ее большие, широко распахнутые глаза, которые смотрели на него снизу вверх из-под приподнятых бровей, маленькая смешная выпяченная губа за этот взгляд он был готов вытерпеть и гораздо больше.
Некоторое время спустя, после спора из-за удобных подушек и поз, который, само собой, выиграла Мона, Бальтазар сидел в постели, ведьма облокотилась на него, а руки он сложил у нее на животе. На экране телевизора мелькали начальные кадры «Акульего торнадо ковырнадцать», открывая вечер трешового кино нереально отвратным CGI-интро в виде множества мини-акул. Они зеркально, вращаясь и наклоняясь, плавали по лаборатории, при этом подозрительно напоминали украденный GIF-файл. В комнате приятно пахло чаем и алкоголем, а на экране бегали по кругу кричащие лаборанты.
А т-ты можешь просто остаться здесь?
Бальтазар в недоумении вскинул брови. Голова Моны повернулась к нему, и она вопросительно посмотрела на демона. Из-за всего этого хаоса она, наверное, даже не успела задуматься об их положении.
Рабочий день уже закончился, так что я могу остаться на столько, на сколько захочу.
А ты ты хочешь?
В подтверждение Бальтазар одной рукой обнял Мону чуть крепче, послушно держа другую у нее на животе. Так ей пришлось положить голову ему на грудь, а он был рад, что она прижалась к нему.
Просто я совсем не знаю, чем именно ты вообще занимаешься в аду, тихо произнесла Мона. И когда ты там работаешь, и как.
Это почти ничем не отличается от твоих ночных дежурств.
Ты следишь за демонами, да?
Управление, планирование, координирование, иногда немножко пыток. Он почувствовал, как она вздрогнула. У Бальтазара невольно вырвался смешок. В мою юрисдикцию входят демоны, созданные грехами. Пытка это не мучения, это больше черт, для людей наверняка прозвучит странно, но мы относимся к этому довольно спокойно. Вдруг Бальтазар почувствовал, как внутри возникает своего рода стыд. Вечно он отстаивал свою человечность, а затем опять доказывал ей обратное.
Ты что, хочешь сказать, что они там все немного того? Ее голос перешел на визг, и Мона выпрямилась, чтобы его видеть. Когда
демон неожиданно звонко расхохотался, она покраснела как помидор, а он, пусть ему и было ужасно стыдно, еще долго не мог перестать смеяться.
Н-нет! в конце концов выдавил из себя Бальтазар.