Дьявол!
Стой! заорал Жан Гаврилович парнишке, машинально бросив взгляд на тёмные окна. Отпусти его! Захаров, назад!
Захаров, который бросился на помощь товарищу, послушно остановился. А Жан Гаврилович быстро заговорил.
Ты серьёзно пострадал, парень! Тварь наложила на тебя свою матрицу. Если это не вылечить будет беда. Ничего плохого мы тебе не сделаем, только покажем врачу. Поговори с ним сам. Тебя никто
не тронет, даю слово дворянина!
Долгую секунду парень смотрел на Бердышева.
Слово дворянина? задумчиво переспросил он и чуть ослабил хватку.
Лопухин, хрипя, упал на колени и уткнулся лицом в бампер внедорожника.
«Ещё! Ещё!»
Слово дворянина? переспросил я.
Чёртов непонятный мир! Полузнакомый город, в котором есть дворяне и магия.
Я бросил взгляд на Жана Гавриловича и шестым чувством понял, что он куда сильнее Лопухина. Этот офицер легко справится со мной.
Но Жан Гаврилович стоял неподвижно, вскинув руки вверх.
Краем глаза я увидел растерянное выражение на лице баронессы и ослабил хватку.
Лопухин, хрипя, упал на колени.
Почему вы привезли меня сюда? требовательно спросил я. Только не ври!
Магическая тварь наложила на тебя свою матрицу, повторил Жан Гаврилович. Её нужно срочно стереть.
Почему не в больницу? Стоп, я понял. Вы облажались. Тварь не должна была сбежать, но сбежала и бросилась на меня. И теперь вы хотите это скрыть. Так?
Жан Гаврилович не ответил, но по выражению его лица я понял, что угадал.
Он мог бросить меня на помойке. Или просто добить.
Но вместо этого подлатал раны, привёз в укромное место и вызвал доктора.
Этого достаточно, чтобы пока поверить ему. Да ещё и слово дворянина!
Хорошо, сказал я, медленно опуская ноги на брусчатку двора. Я пойду с вами.
Баронесса, оглядываясь на меня, потыкала пальчиком в домофон.
Яков, сказала она. Открой, это я.
Замок щёлкнул, и мы вошли в подъезд. Захаров придерживал Лопухина, у которого подгибались колени. На меня толстячок поглядывал недобро.
Жан Гаврилович нажал кнопку лифта. Двери раздвинулись. За ними я увидел просторную кабину, габариты которой никак не совпадали с размерами шахты. Ноги невольно напряглись.
Но мои провожатые спокойно вошли в кабину.
Я хмыкнул и шагнул за ними. Баронесса чуть отодвинулась, пропуская меня.
Кабина пошла вверх совершенно бесшумно. Остановилась на этаже и выпустила нас на узкую лестничную площадку.
Единственная дверь была открыта. Из-за неё выглядывал седой старик древний, как египетский сфинкс. Увидев баронессу, он раздвинул в улыбке многочисленные морщины и прошамкал:
Мария Васильевна! Радость-то какая! А что же не позвонили, не предупредили? Я бы к Битцеру сбегал за вашим любимым!
Здравствуй, Яков! небрежно кивнула баронесса. Мы пострадавшего привезли. Надо показать его доктору, а утром накормить.
Всё сделаю, Мария Васильевна! закивал Яков.
Но тут вмешался Жан Гаврилович.
И вас, баронесса, попрошу остаться в квартире. Надо же проследить, чтобы молодой человек не заскучал.
Вы с ума сошли? возмутилась баронесса. Я не стану здесь ночевать! Пусть его ребята караулят!
Жан Гаврилович укоризненно покачал головой и повернулся к толстячку.
Захаров, сказал он.
А чего? Захаров закивал. Я останусь. А завтрак будет?
Только не спать! строго предупредил его Жан Гаврилович.
Понимаю, вытянулся Захаров.
Сейчас бегом на улицу! Встретишь доктора и проводишь его сюда.
Меня отвели в просторную комнату. Посреди комнаты стояла широкая кровать. Рядом с кроватью зеркальный шкаф и небольшой письменный стол. Возле стола стояло удобное кресло на деревянных ножках. В углу комнаты я заметил узкую дверь.
Там уборная, сказал Яков. Если приспичит.
Всё вместе напоминало двухместный гостиничный номер класса «стандарт».
Раздевайся, сказал Жан Гаврилович, придерживая меня за локоть. До ванны добраться сможешь?
Смогу, кивнул я, хотя совершенно не был в этом уверен.
Схватка с Лопухиным забрала последние силы. Раны хоть и не кровили, но болели невыносимо, и я держался на чистом упрямстве.
Дверь не закрывай, мягко сказал мне Жан Гаврилович. Ослаб ты. Баронесса! Прикажите Якову пока накрыть ужин! Холодные закуски и чай. Лопухина накормите он много сил потерял.
Баронесса, поджав губы, вышла из комнаты.
Как ты это сделал? с любопытством спросил Жан Гаврилович. Как справился с Лопухиным?
Я пожал плечами, расстёгивая то, что осталось от рубашки.
Не знаю.
Вслед за рубашкой на пол полетели брюки. Бумажник глухо стукнул о паркет.
Что у тебя там? спросил Жан Гаврилович.
Я искоса взглянул на него, но ничего не ответил. Захочет сам посмотрит. А я проверю, такой ли он благородный, каким хочет казаться.
Жан Гаврилович хмыкнул.
Дикий ты какой-то. Ладно, я скажу Захарову, чтобы купил тебе одежду.
Сантехника в ванной оказалось вполне привычной конструкции. Фаянсовый унитаз почему-то светло-зелёный. Никелированные вентили кранов и душевая лейка.
Кровь на теле уже засохла и теперь кровавая корочка лопалась, вызывая неприятные ощущения.
Шипя сквозь зубы от боли, я забрался в ванну и включил душ. Светло-красная вода полилась на белоснежную эмаль. Я стоял под тугой горячей струёй, пока вода не стала прозрачной. Затем завернул кран, выбрался из ванны и огляделся в поисках полотенца.