На пороге показался наголо бритый молодой человек чуть старше Цзяня, с подведенными краской бровями.
Чем могу помочь, дружище?
Цзянь, упираясь в землю скользкими от масла руками и ногами, попытался встать.
Простите, что побеспокоил, сказал он. Мне просто было интересно, что тут у вас.
Молодой человек шагнул через порог. На нем было простое красно-белое одеяние, наброшенное на плечи и завязанное на талии узлом, на ногах веревочные сандалии, а в руке необыкновенно длинная метла. Он протянул свободную руку Цзяню.
Поначалу тот посмотрел на незнакомца с подозрением, а потом спохватился, что слишком долго раздумывает. Если он не примет помощи, это могут счесть подозрительным. Цзянь быстро схватился за протянутую руку и встал.
Спасибо. Я, наверное, пойду. Мне вовсе не хотелось вам мешать.
Бритоголовый дружелюбно улыбнулся.
Ничего страшного. Все прохожие непременно пытаются заглянуть. Не желает ли молодой господин зайти?
Наверное, соглашаться не следовало. Тайши внушила ему, что ни с кем не нужно особенно сближаться, тем более с чужаками. «Вполне возможно, что томная красотка на ночном рынке это шпионка, которая выдаст тебя одному из князей».
Цзянь хотел уже извиниться и пойти дальше, в пекарню, но любопытство взяло
верх.
А что вы тут продаете?
Молодой человек с улыбкой ответил:
Ничего. Мы предлагаем спасение и путь на небеса. Бесплатно. Заходи, заходи.
Цзянь ничего не понял, но тем не менее последовал за молодым человеком в дом. Внутри было пусто, не считая полок, прилавка и нескольких маленьких бронзовых урн под окном. В некоторых курились цветные палочки благовоний. На дальней стене висела какая-то картина.
И тут Цзянь ее узнал. Оранжево-желтое небо и свет Короля, золотящий облака. Сине-зеленая земля с горами и змеящимися по ней реками, складывающимися в фигуру обнаженной женщины. Подземные пещеры, полные рогатых огненных демонов. Это была мозаика Тяньди. Ее изображение висело над алтарем в каждом храме. Цзянь уже давно не видел мозаику, так как после бегства из Небесного дворца избегал всего, связанного с религией Тяньди. Юноша даже особенно не задумывался об этом, хотя, наверное, зря, ведь сердцем культа был он сам.
Вы монах, выпалил он.
Монах поклонился.
Я брат Ху Лао из храма Маньцзин в Лаукане, где служат небесам, преисподней и всем существам, обитающим в срединном царстве. А ты кто такой, друг?
Цзянь растерялся. Он не сразу вспомнил свое имя.
Гиро Просто Гиро.
Он ощутил разочарование. Новая лавка, появившаяся в Бантуне впервые за год, оказалась убогим храмом Тяньди.
Лучше бы пекарня, буркнул он.
Что? переспросил Лао.
Ничего.
Цзянь впервые внимательно взглянул на Ху Лао. Одет он был лучше местных, но это было несложно. Сбритые и нарисованные заново брови выдавали в нем уроженца запада. На шее у молодого человека, уходя под одежду, висели массивные деревянные бусы.
Не обращай внимания на нашу бедность, Просто Гиро.
Улыбка Лао обезоруживала. Цзянь постепенно успокоился.
Скоро здесь будет святилище, предназначенное для того, чтобы разжечь заново пламя веры. Остальные святыни прибудут следующим караваном.
Цзянь удивился тому, что культ Тяньди еще существовал. Он думал, что вера развеялась после его исчезновения. С одной стороны, он бы порадовался, перестав быть разыскиваемым беглецом, а с другой Цзяню втайне нравилось считаться важной фигурой. Любопытство окончательно пересилило осторожность.
Простите, но я ничего не понимаю. Я думал, что пророчество разрушено. Зачем же нужно святилище?
Молодой монах просветлел. Он, видимо, долго ждал этого вопроса.
Нет, друг мой! Пророчество живая вещь. События на земле лишь легкая рябь, колеблющая небесную мозаику. Человеческие поступки, ошибочные или неверно направленные, не могут изменить волю неба, как не могут изменить течение бурной реки.
Цзянь знал, что это неправда: Цофи рассказывала, как у нее на родине, в Санбе, повернули реку, чтобы обуздать ее силу. Однако он промолчал. Меньше всего юноше хотелось, чтобы один из верующих разгадал, кто он такой. Но все-таки он не удержался от вопроса:
Что значит «живое»? Разве пророчество изменилось?
Нет, нет, поспешно ответил монах. Пророчество незыблемо. Меняется лишь наше толкование. Наши благородные настоятели получили новое откровение, касающееся воли небес.
Очевидно, в пророчество внесли поправки.
И что оно гласит теперь?
Если ты не торопишься, я объясню, монах отложил метлу и поманил Цзяня за маленький столик в дальнем углу. Позволь мне поделиться с тобой нашей мудростью. Скажи, доводилось ли тебе гулять при свете звезд?
Цзянь помедлил. Голос Тайши в голове приказывал ему убираться. И голос Цофи. И его собственный голос. Однако он шагнул глубже в лавку то есть храм.
Я знаю все учение Тяньди, сказал он. Ну более или менее. Я, конечно, не ученый, как вы.
Превосходно, Лао, казалось, был искренне рад. Значит, не придется долго объяснять. Как ты, вероятно, знаешь, несколько лет назад произошли печальные события, которые повлияли на культ Тяньди.
Цзянь старательно притворялся непонимающим.
Когда стало известно о смерти Вечного Хана Катуа, а губитель народов Чжун скрылся из Небесного дворца, в мире настал хаос.