Эрик машинально оглядел собственные руки и, с облегчением убедившись в отсутствии каких-либо необычных ощущений в верхних конечностях, вернулся к книге.
«Ещё одним предвестником надвигающейся беды стало появление невиданного ранее проклятия. При его наложении человек переставал реагировать на окружающих, не интересуясь происходящим вокруг. Температура его тела, подобно хладнокровным, падала почти до температуры окружающей среды, а кожа приобретала синеватый оттенок. Известные к тому времени заклинания оказались бессильными против подобной напасти. Трибунал сбивался с ног, пытаясь найти источники зла, и был завален доносами и кляузами: чуть ли не в каждой деревне находились доброхоты, спешившие сообщить о «колдунах» и «ведьмах». Ситуация осложнялась тем, что часто жители, не дожидаясь приезда эмиссаров Инквизиции, устраивали самосуды, причём довольно варварскими способами. Историческую же ответственность за подобные деяния возложили на Трибунал, превратившийся в официальных хрестоматиях в карательный орган мракобесов и рьяных противников прогресса и свободомыслия. Как стало известно позднее из протоколов допросов тёмных колдунов, взятых в плен в ходе Второй Некромантской, идея дискредитации Трибунала принадлежала их лидерам. Был разработан стратегический план, одним из пунктов которого ставилось упразднение Инквизиции и полное отвращение людей от Церкви. Глобальной же целью являлось мировое господство под эгидой новой религии хаоса и уничтожения, реанимирующей худшие традиции языческих культов.
Деятельность Трибунала вскоре стала напоминать борьбу полиции с мощной мафиозной группировкой тянущуюся годами, а то и десятилетиями, с измотанными до предела нервами и мизерными результатами. Главари, как всегда, остаются в тени, а попадающаяся мелюзга и шестёрки предпочитают понести наказание по полной, чем указать на кого-либо из своих. Добавьте к тому неслаженность действий различных отделов и участков, сильно тормозящую любое расследование; недружественно настроенные средства массовой информации, ехидно комментирующие любой промах; ловких адвокатов, поднаторевших в отмывании чёрных кобелей, и вы поймёте, насколько тяжело приходится честным служакам закона. К тому же им не дано прибывать на место преступления раньше самих преступников, тем самым предотвращая злодеяние в отличие от шахмат, в реальной жизни первыми ходят чёрные»
Тонко подмечено. В правилах древней игры, пришедшей когда-то из Индии, но не потерявшей популярности и поныне, честь первого хода всегда принадлежит белым. И привилегия сия, как свидетельствует статистика международных турниров и отборочных матчей, обеспечивает им шестидесятипроцентную вероятность выигрыша. А в композициях и этюдах тем паче: наверное, не менее трёх четвертей сопровождаются фразой: белые начинают и выигрывают (либо дают мат в энное число ходов). И это при том, что раскраска имеет чисто символическое значение: надо же как-то игрокам различать фигуры. Разве изменилось бы что-либо, если бы в бой вступали красные и зелёные? Или жёлтые сражались с синими?
Однако философствовать можно до бесконечности, пора и отвлечься. И лучше всего прогулкой по свежему воздуху.
Глава 23
Эрика от расспросов удержала не слишком приятная манера общения ирландца: с одной стороны немного вкрадчивая, льстивая, с другой слегка высокомерная; а также беспокойные бегающие глаза, ощупывающие и оценивающие находящихся поблизости.
Но, утешил он себя, у каждого свои недостатки, и первое впечатление подчас бывает ошибочным.
Собираясь на занятие по магии Стихий, Гека уныло размышлял, что если и оно окажется столь же мрачным, как вчерашнее и позавчерашнее, то точно не видать ему успеха в жизни. Эрику пришлось играть роль жилетки, в которую удобно поплакаться.
Страдания приятеля оказались напрасными. Едва ученики успели рассесться, как окна распахнулись настежь, и в аудиторию влетел ковёр-самолёт. Восседавший на нём смуглолицый мужчина с чёрной бородой, торчащей во все стороны, одетый в роскошную красного цвета рубаху и синие шаровары, с остроносыми тапочками на ногах и малинового цвета тюрбаном на голове являл собой типичный персонаж «Тысячи и одной ночи».
Йо-хо-хо! А вот и новые студенты! Приветствуйте Великого Мастера Асфарга! Я научу вас обращаться с силами стихий и подчинять их себе! Всё, что от вас потребуется быть прилежными учениками и проявлять старание в изучении волшебства!
Сделав круг над аудиторией, он неожиданно спросил:
А ну-ка, кто скажет мне, какая магия позволяет ковру летать и не падать?
Левитация, сэр? робко предположил кто-то.
Левитация? О нет! Слишком утомительно и не очень эффективно. Есть другие идеи?
После секундной паузы поднялся Жозе.
Простите, Великий Мастер, а мы действительно видим именно вас, а не иллюзию?
Хороший вопрос! Саграно уже успел показать своё искусство? Однако мастера Стихий не увлекаются трюками с обманом сознания, когда в их распоряжении целый арсенал весьма доходчивых аргументов! Думайте ещё!
Не дождавшись новых версий работоспособности ковра-самолёта, волшебник продолжал: