Адвокат госпожи Ляо засиял от счастья.
Назначить Ван Пэнчэну тридцать ударов палками! заявил Тао Мо.
... .
В зале суда наступила полная тишина.
Не говоря уже о том, что госпожа Ляо и Ван Пэнчэн оцепенели от шока, даже оба адвоката тоже застыли на месте. В такого рода судебных разбирательствах дело не столько в том, чтобы обвинить друг друга, это скорее спор кто прав, а кто виноват. Учитывая прецеденты, даже если проиграть такой процесс, то всё заканчивалось не более чем наложением определённого денежного штрафа, явно или тайно. Это деньги за «тяжкий труд» главы уезда на поприще судебного разбирательства. В уезде Таньян, где собралось несметное количество адвокатов, к тому же почитающих зал суда за свой «задний двор», было обычным делом обращаться в суд из-за такой чепухи [44]. Но ещё ни разу не бывало, чтобы человека собирались за это побить.
[44] [jīmáo suànpí] «куриный пух и чесночная шелуха» = мелкое дело, мелочь, сущий пустяк, «выеденного яйца не стоит».
Советник Цзинь наконец среагировал. Заметив, что Тао Мо, «застыв как истукан», уставился в зал суда, словно ожидая, что кто-нибудь приступит к исполнению приговора, поспешно прокашлялся и сказал:
Красная табличка [45], раз уж он является советником, разумеется, он до конца исполнит свой долг. Это просто его работа, а вовсе не беспокойство по поводу желаний этого «ковша воды в реке Жо-шуй в три тысячи ли».
[45] [hóngtóu qiān] окрашенная красной краской деревянная табличка, которую по окончании разбирательства судья бросал на землю в знак приведения приговора в исполнение.
Тао Мо крайне взволнованно схватил красную табличку и бросил её на землю перед собой.
Служащие суда с готовностью выступили вперёд, прижали Ван Пэнчэна к земле, размахнулись своими деревянными дубинками и сразу же начали бить.
Всё-таки это неплохой доход.
Нужно лишь бить не в полную силу, тогда избиваемый бедолага сразу же поймёт, что служащие проявили снисхождение, и после непременно отблагодарит их серебром. Это являлось общепринятым правилом. Служащие суда действительно никак не ожидали, что этот новый, только что вступивший в должность чиновник сразу же преподнесёт им такой подарок, который позволит легко и приятно отпраздновать Новый год.
Этот Ван Пэнчэн пользуется уважением и имеет хорошую репутацию в уезде Таньян. Разве можно упустить такой лакомый кусок?
Ван Пэнчэн после первых двух ударов слегка одурел, а после третьего завопил от боли.
Как только госпожа Ляо увидела это, у неё из глаз тотчас бусинами покатились слезы, пронзая сердце насквозь. Но поняв, что те служащие не прекращают бить, ей осталось только умолять Тао Мо на коленях, рыдая в голос:
Такая недалёкая женщина. Ваше превосходительство, не надо со мной считаться. Отпустите моего сына! Впредь я больше никогда не осмелюсь подавать жалобу в суд!
Разве мог Тао Мо выдержать её слезы? Он поспешно взмахнул рукой и произнёс:
Достаточно, хватит! Прекратите бить!
Служащие нехотя остановились.
Госпожа Ляо вскрикнула и бросилась к Ван Пэнчэну.
На самом деле Ван Пэнчэна побили не слишком сильно, но когда она так набросилась на него, его раны тотчас запылали, глаза закатились, и он едва не потерял сознание от боли.
В итоге оба адвоката попросили госпожу Ляо отпустить его, чтобы он смог нормально дышать.
Ты видишь, как сильно твоя матушка любит тебя? спросил Тао Мо Ван Пэнчэна.
Ван Пэнчэн закатил глаза.
Оба адвоката обменялись
растерянными взглядами, и придя к молчаливому соглашению, каждый, обхватив одну руку другой в знак почтения, произнёс:
Прошу Ваше превосходительство незамедлительно закрыть это дело.
Тао Мо посмотрел на советника Цзиня.
Советник Цзинь, как-никак опытный человек в своём деле, закончив с бумагами, дал адвокатам ознакомиться с записями по делу.
Адвокаты, просмотрев документ, начали превозносить и восхвалять глубокую привязанность матери и сына, и все остались довольны исходом дела.
Так в результате это дело оказалось улаженным благодаря нескольким ударам палкой.
Когда Ван Пэнчэну помогли встать и пойти, поддерживая его под руки, Тао Мо, идя вслед за ним, наставлял его вдогонку:
Впредь следует быть более почтительным к матушке и слушать то, что она тебе говорит.
... .
После этого Ван Пэнчэна поспешно увели прочь.
Тао Мо было его уже не догнать, он только смущённо обернулся, как раз в тот момент, когда подошли Лао Тао и Хао Гоцзы.
Хао Гоцзы устремился к нему со словами:
Молодой господин был поистине потрясающим!
Выражение лица Лао Тао было не слишком хорошим, кроме того, он многозначительно посмотрел на советника Цзиня.
Советник Цзинь степенно поднялся, и подняв большой палец вверх, похвалил Тао Мо:
Господин [46] впервые вёл судебное разбирательство и сразу же смог придумать такой искусный план. Это поистине достойно восхищения.
[46] [dōngjiā] дунцзя обращение подчинённого к начальнику: господин, хозяин, начальник, наниматель.
Я только хотел, чтобы он усвоил урок, ответил Тао Мо.
Верно, сказал Советник Цзинь кивая, Такой мелкий пустяк не следует доводить до публичного разбирательства в суде. Господин умело использовал этот приём «убить курицу, предостерегая обезьяну» [47]. Уверен, после этого больше никто не осмелится снова повторить такое.