Не вру, строго сказал ей Сытин. Но и ты меня не обманывай.
Плотничал он. Когда работы не было собирал в лесу мёд и продавал на рынке. А две недели назад пришёл без мёда. Сказал, что сильно устал, сразу спать лёг. А утром не встал.
Куда ездил за мёдом?
В Комариную чащу. Три дня в лесу пропадал. И вот, вернулся
Он старшего сына брал с собой?
Брал иногда. А в тот раз не взял.
Марья беззвучно заплакала.
А только всё равно я его отравила, вдруг сказала она сквозь слёзы. Он мучился очень, кричал, яду просил. Я и дала. Дети плакали
Ты этим своих детей спасла, строго сказал ей Сытин. И себя.
Он подумал и добавил:
А, может, и ещё кого. Что мужу дала?
Беладонну.
Ясно, разочарованно вздохнул Сытин. Значит, беладонна их не берёт. Запомни, Немой!
Я кивнул. Ни хрена себе следствие!
Степан! снова позвал Сытин.
Палач приоткрыл дверь.
Накорми её, дай ей воды умыться. А потом отвези домой, только сам. На вот тебе денег на повозку. И новую верёвку обязательно купи. После сразу возвращайся у тебя сегодня работы много будет.
Сытин протянул палачу несколько серебряных монет.
Понял, Василий Михалыч! Всё сделаю.
Степан осторожно помог женщине подняться с табурета и повёл к двери.
Погоди! окликнул их Сытин. Марья, ты где живёшь-то? Сына твоего мне надо расспросить.
На Плотницком конце, третий дом от ручья, ответила женщина.
Сытин махнул рукой.
Уводи! Идём, Немой!
Я с удовольствием выпрямился, только сейчас чувствуя, как от холодной стены заледенела спина.
Мы вышли из тюрьмы. У ворот по-прежнему скучал вояка в расстёгнутом грязном кафтане.
Как зовут? проходя мимо, спросил его Сытин.
Крюк, ответил тот.
А имя?
Прошка Прохор!
Женщину, которая мужа отравила, ты задержал?
Нет, Косой с Митькой!
Ясно. Слушай внимательно. Как сменишься найдёшь Косого и Митьку. Скажешь, чтобы шли к палачу. Пусть скажут, что им полагается по десять кнутов без пощады за то, что женщину не расспросили и не доложили. Потом разбудишь начальника. Ему двадцать кнутов за бардак. Если выживет отвезите в княжескую тюрьму, сдайте Никите Ильичу. Утром я нового начальника пришлю.
Сытин помолчал, глядя на побледневшего Прошку.
Ну, и тебе десять кнутов за то, как службу несёшь. Запомнил?
Прошка молча кивнул. Его толстый нос покрылся капельками пота.
Не перепутай, сказал Сытин. Я проверю.
Мы вышли за ворота тюрьмы.
Эх, хорошо! с наслаждением потянулся Сытин, глядя на низко висящее солнце. А пойдём-ка, Немой, пожрём! Заслужили мы с тобой по миске щей с мясом, или нет?
Он ухватил меня за рукав и почти бегом потащил в кабак, который стоял здесь же на площади.
На удивление, вокруг кабака не валялись пьяные. Да и внутри было чисто и тихо. Мы сели за дальний стол.
Водки, солёных огурцов
и две миски щей с говядиной! потребовал Сытин у подбежавшего слуги.
Щей с говядиной нет, ответил тот. Постный день.
Ах ты, Сытин хотел выругаться, но сдержался. Ну, тащи, что есть! Только быстрее!
Сейчас, Василий Михалыч!
Слуга убежал в кухню.
Через пару минут на столе стояла водка в холодном кувшине и огромное блюдо с солёными огурцами и неровно нарезанным хлебом.
Сытин разлил по стаканам.
Давай, Немой! Для аппетита!
Водка обжигающим комком провалилась в желудок. Я хрустнул огурцом. Он был крепкий, в меру солёный, пах чесноком и смородиновым листом. Вкуснотища!
Слуга притащил поднос с двумя мисками, над которыми клубился пар.
Это что за хрень? спросил Сытин, понюхав.
Французские щи! Фирменное блюдо! ответил слуга. Специально для постных дней.
Пойдёт! Давай по второй, Немой!
Мы выпили и принялись жадно хлебать горячие щи. Мелкая косточка хрустнула на моих зубах, но я не обратил на это внимания. Переварится!
Бля! Это что такое?! вытаращив глаза, спросил Сытин.
Двумя пальцами он брезгливо держал варёную лягушачью лапу с перепонками.
Суки, а?! Лягух они людям подсовывают! возмущался Сытин, выходя из разгромленного кабака.
За нашими спинами расстроенный слуга приколачивал к покосившейся двери табличку с надписью «Ремонт».
На краю площади стояла двухколёсная тележка, запряжённая гнедой лошадью. На тележке скучал широколицый бородатый мужик. Сытин махнул ему рукой.
Поехали, Немой!
Куда везти? хриплым голосом спросил мужик.
В Плотницкий конец, третий дом от ручья. Знаешь?
К Машке-убийце, что ли? оживился мужик. Знаю!
Он хлопнул вожжами по широкой лошадиной спине.
Пошла, родимая!
Лошадь неторопливо тронула тележку.
Сытин с досадой сплюнул на деревянную мостовую. За пазухой у него что-то громко звякнуло. Сытин сунул руку под кафтан и вытащил зеркальце в тонкой серебряной раме. Провёл пальцем по стеклу и сказал:
Да, Михей? Ты уже в городе?
Зеркальце неразборчиво забулькало в ответ.
Красава! сказал Сытин. Грибов Никите Ильичу привёз? Ну, как отдашь дуй в Плотницкий конец, третий дом от ручья. Там встретимся. Всё, давай!
Он снова провёл пальцем по стеклу и убрал зеркальце за пазуху. Потом хлопнул мужика по спине.
Давай-ка побыстрее! Хрен ли ты, как на похоронах плетёшься?
А куда торопиться? возразил мужик. Машка, один хрен, в тюрьме. А избу её сожгут сегодня, если уже не сожгли. Эх, детишек жалко.