Спал я, как говорится, без задних ног, и пробуждение вышло крайне неприятным. Будит меня полицейский! Представился квартальным надзирателем. А виноват, как водится, Тимоха попался ночью, возвращаясь с блуда, да ещё с гостинцами в виде еды.
Прошу прощения за беспокойство, ваше благородие, с почтением начал толстый дядька с пышными усами. Но обязан был удостовериться: сей мужик действительно в вашем владении состоит?
Мой, буркнул я, ещё не отойдя ото сна. А что он натворил?
Да ничего, пожалуй. Шёл в поздний час, с поклажей. Бумаг при себе не имел. Сказывал, будто бы служит при вас. Но сами изволите понимать: подлое сословие соврёт недорого возьмёт. А разбудить мы вас сразу не осмелились: человек на стойке сказал, что вы нраву крутого и обидчивого
Ну да. Это я зря, конечно, выёживался при заселении. Слишком натурально сыграл барина.
Продукты при нём были. А ну как краденые? Идти к госпоже Хитрово тоже не решились. Поэтому посадили его в участок до утра. А нынче вот, в целости и сохранности, возвращаем вам. Глаз, примечу, у него уже подбит был не наше то дело.
Это он с цыганом, что давеча полез в дом к Елизавете Васильевне, дрался, пояснил я, отыскивая в кармане мелочь. Пострадал, можно сказать, за правое дело!
Так, значит, не зря мы его кормили и поили, с нескрываемым интересом глянул на мою горсть монет квартальный.
Это вам, господин надзиратель, за труды ваши и на расходы, подаю пригоршню медяков и парочку серебряных.
Там не меньше рубля вышло. Жмотиться в подобной ситуации мне не с руки: могли ведь и дубинкой Тимоху огреть!
Дубинкой пару раз стеганули. А кормёжка так, кваску плеснули да пирожок один на всех дали. А вот колбасу, ироды, украли! Лук да яйца отдали, а колбасу нет Паспорт мне, Алексей Лексеич, надо бы выправить. В камере народ подсказал как.
Паспорт Ишь ты! А ну как сбежишь с ним? подкалываю я Тимоху. Хотя ладно, что-нибудь придумаем. Что ж в самом деле тебя как безродного хватают?
Так я и есть безродный самое низшее сословие в Российской империи, вздохнул Тимоха.
Да не прибедняйся! Всё у тебя есть. Живёшь, как король: на простынях спишь, одет как барчук. Я вот вчера познакомился с одним молодым учёным, дворянином по происхождению так у него номер куда хуже вашего с Володей.
О, кстати! Я, как меня сюда вели, спину Владимира заприметил убёг он куда-то с утра пораньше.
Ну и пусть, он ведь не крепостной. Заслуженный ветеран самим императором да отцами-командирами отмеченный.
Странно то, что сел он в богатую карету. Я, правда, не разглядел толком, кто там в карете был Этот черт усатый пинка мне под зад дал, чтоб я, значит, резвее шагал. Но карета не чета нашей.
Ладно узнаем, как вернётся. Не думаю, что тайна великая. Может, к бабе поехал. Ветеран, а кровь-то не вода. Ты, кстати, иди поспи, нам ведь сегодня в университет ехать! А на обратном пути посмотрим наш домик переселяются там или нет.
Лучше сразу туда заехать, чтобы круг не делать, зевнул Тимоха и отправился к себе.
А вот мне сон уже перебили, и что делать ранним утром не представляю.
Впрочем, за меня всё решил случай. И дело мне нашлось!
Глава 14
Это я Ольга.
Ольга? Не ждал. Голос у неё тихий, вкрадчивый, прямо как у моей бывшей жены, когда она чувствовала себя виноватой, или у бухгалтерши,
когда та сообщала о штрафе от налоговой.
И вот ведь что странно: я совсем забыл, что там, в будущем, у меня остались друзья, родня. Мама, наверное, с ума сходит. Если я действительно «погиб», представляю её горе. Да, у неё ещё две дочки и шесть внуков, но меня она любила особенно. Лелеяла, холила.
Впрочем, остальные вряд ли сильно переживают. Родня меня особо не жаловала. Успешный был, понимаешь, слишком, да денежки водились.
Кто ещё пожалеет? Саня сосед-алкоголик. Вечный заёмщик. Я уже и не помню, сколько он мне должен. Хотя какой с него спрос? Я и не требовал. Он ведь когда-то в девяностых гопоту от меня отогнал. Обязан я ему. И знаю: Саня сейчас точно в трауре. Ну кто, кроме меня, ему ещё одолжит на «полторушку до вечера»?
Вот и для этой Ольги я многое сделал. Что, интересно, ей теперь понадобилось?
Накинув рубашку да брюки, открываю дверь.
Ах, Алексей Алексеевич, попала я как кура в суп выдала женщина с порога.
Вижу сразу дело неладное. Во-первых, стоит с двумя чемоданами. Во-вторых, свежая ссадина на щеке, хоть и замазанная белилами. А так выглядит прилично: подтянутая, женственная. Фигурка что надо. Был бы я ещё в прежнем теле точно не пропустил бы такую фифу мимо внимания.
Кто приложил-то? спрашиваю.
Граф не молодой, не старый. А я, дура, стала от его ласк уворачиваться ну, он и осерчал! Отхлестал и вон выгнал, ответила Ольга, помявшись.
И чего ей от меня надо? Чтоб я вызвал этого графа (кто он там, кстати? Уж не граф ли Толстой?) на дуэль? Нет уж, увольте, мне своих неприятностей хватает.
Привыкла я у купца: тот ласковый был, заговорила Ольга, а этот налетел как бес, схватил, спиной к себе развернул и давай руки свои совать! Я вырвалась, слово хотела сказать, а он бац по щеке! А с утра сказал, чтоб уходила мол, не годна я им!
То есть, выходит, если бы граф помягче действовал, можно было бы и без скандала обойтись? Любопытная логика. И всё же, чего она хочет? Гувернантка мне точно не нужна. Скорее всего, просто пожить просится. Денег у неё, видать, нет раз даже цепочку продавала.