А может, чего и мне заказать из «Америк» тех, раз купец там бывать изволит? Табак? Да не курю я. Ром? Тоже без надобности. Эх, «Кока-колы» бы сейчас да чтоб со льдом и в тонком стакане! Только вот беда: не изобретена она ещё. Но ведь кока-то точно есть! Самое натуральное растение. Листья коки веками индейцы жевали для бодрости. И если свежие листья этого растения быстро теряют свои свойства, то сушёные хранятся месяцами. Да и в горшке, под видом диковинки для сада, вполне можно их привезти.
Правда, потом вспоминаю: в «Кока-коле» использовались не только листья коки, но и орехи кола именно они кофеин содержат. А те, если не ошибаюсь, растут в Африке. Мне как-то привозили я баловался: молол орехи, заливал горячей водой бодрило.
Пока я обо всём этом размышлял, за соседним столом случился небольшой переполох. Вернее, не совсем переполох так, деловая взбучка. Тот самый «американец»-купец отчитывал полового мальчишку лет двенадцати, худенького и лопоухого. Он что-то там уронил и, судя по всему, на главного купца попало прилично.
Емельян Никитич так его называли соседи по столу первым делом стал драть уши малому. Потом прибежал хозяин ресторана лично, для улаживания инцидента, и добавил пареньку пару затрещин. Мальчишка с выражением обречённой покорности на лице стоически терпел побои: видать, работа мальцу очень нужна, а до ювенальной юстиции ещё далеко.
Купец, устав ругать неловкого полового, стал отряхиваться и, сделав пару шагов, оказался почти у моего столика. Решаю воспользоваться ситуацией.
Уважаемый, сзади внизу у вас край кафтана грязен! вежливо подсказываю я.
Сюртук то! Такая шерсть дорогая сетует купец и, задрав подол, пытается рассмотреть ущерб.
Слыхал, вы в Америке бывали, спрашиваю между делом я. А в какой, если не секрет? В Южной али в Северной?
Вопрос, между прочим, не праздный. Кока, которую я задумал раздобыть, растёт отнюдь не везде. Боливия, Перу, Колумбия вот где её родина. И не всякая «Америка» годится.
Купец с любопытством бросил взгляд в мою сторону:
Сейчас вот в Новоархангельск собираюсь. Аляска, стало быть. Американская, но наша. Надо ли чего, любезный?
«М-м Не совсем то,» думаю я. Но виду не подаю. Кто знает, вдруг через этот Новоархангельск есть путь и в Южную Америку? Торговля нынче куда только не добирается.
Купец, похоже, сразу признал во мне человека благородного сословия. А может, это ему трактирщик на ушко шепнул дескать, клиент важный. Меня тут, к слову, уже знают. Когда заселялся, вёл себя как настоящий барин: говнился требовал лучший номер, но со скидкой. Хозяева, видать, к таким «породистым» занудам тут привыкшие, пошли мне навстречу. Номер в итоге достался вроде бы и недорогой, но ощущение, что где-то в этой сделке меня элегантно поимели, не покидает до сих пор.
Я, на всякий случай, уточняю детали: мол, листья продолговатые, блестящие, жуют их индейцы от усталости. Купец, морща лоб, мотает бородой видно, не догоняет.
Но тут на помощь приходит молодой парень с соседнего стола тот самый, с плутоватой физиономией и газеткой в руках:
Гумбольдт об этом растении писал, в своём труде о Новой Испании!
Да иди ты! вырывается у меня от удивления.
Книга, конечно, на французском, но, уверен, вы поймете. Могу дать вам почитать. У меня с собой в номере она.
Знакомимся. Молодого парнишку зовут Евстигней. Имя вроде бы крестьянское, но он, оказывается, тоже дворянин. Правда, из безземельных, а значит, парень с амбициями. Окончил совсем недавно основанный императорский Санкт-Петербургский университет. Причём учился на факультете физико-математических наук, но с элементами естественно-исторического направления, где преподавалась, в том числе, и ботаника. Евстигней даже успел послужить в тамошнем Ботаническом саду, и в Москву прибыл буквально сегодня.
Поднимаемся к Евстигнею. Номер у него в гостинице самый дешевый, я своим парням и то лучше снял. Но экономит он не из жадности, а по необходимости. К тому же завтра у молодого человека судьбоносный день идёт устраиваться в Императорский Московский университет. Там ему, дескать, уже обещано место на кафедре естественной
истории, где преподают и ботанику, и зоологию, и минералогию.
Экономил Евстигней на всём, кроме книг. С собой в Москву он притащил два десятка увесистых фолиантов, один из которых назывался «Essai politique sur le royaume de la Nouvelle-Espagne». Смотрю на год выпуска 1811. Совсем свежее издание.
Парень листает книгу и быстро находит нужное место Чёрт, всё верно автор описывает культуру и обычаи народов Анд, включая жевание листьев коки.
Я завтра тоже собираюсь в университет, как бы между прочим делюсь информацией. Там состоится заседание «Общества любителей русской словесности».
Так ты писатель? заинтересовался Евстигней.
Поэт, бодро соврал я, но декламироватьсвои' стихи постеснялся.
Кстати, Гумбольдт в большой дружбе с Канкриным. А тот любитель поэзии, просветил меня молодой ученый.
С кем? не понимаю я.
Ты что, не знаешь министра финансов Российской империи? на лице Евстигнея выражение неподдельного удивления.
Я, признаться, лицо царя-императора с трудом вспомню, а уж про его министров и слыхом не слыхивал. Поэтому, промычав с умным видом что-то нейтральное, иду к себе в номер спать.