В любом случае, мы ведь останемся каждый при своём мнении, так что предлагаю свернуть эту тему, недовольно резюмировал Тень. Я согласился, и дальше мы двигались уже молча. Тяжёлые растрёпанные колосья дичающей ржи, плотные стебли полевых цветов, тонкие паутинки сорных злаков и колючие побеги других сорняков обступали дорогу, свешивались, цеплялись за одежду, хлестали по сапогам. Поле стрекотало и гудело на разные голоса; я убил на себе нескольких жаждущих крови оводов, после чего поставил защиту от насекомых, точечно сжигающую летучую и ползучую дрянь на расстоянии пары десятков вершков.
Солнце, видимо, решило отыграться за долгие дожди, и теперь палило нещадно. Лес приближался возмутительно медленно, и уже минут через двадцать я начал понимать, что очень сильно отвык от жары и солнца; даже огненная природа не слишком спасала.
К счастью, поле было не бесконечным, и я в конце концов окунулся в долгожданную лесную прохладу. Здесь дорога выглядела гораздо более целой, чем в поле, но производило это скорее гнетущее впечатление.
Не хочешь прогуляться по лесу? без особой надежды на положительный ответ предложил я.
Прогуляться, потому что ты устал от моей компании, или прогуляться для разведки обстановки? иронично уточнили снизу.
И то, и другое, честно отозвался я.
Я уважаю право людей на одиночество, поэтому действительно пойду гулять. А ты всё-таки будь осторожен, напутствовал он меня и исчез: здесь, под густыми кронами, у него не было никаких проблем со свободным передвижением. Да, в общем-то, у него вообще редко бывали проблемы такого рода.
Я ещё некоторое время шёл по лесу, на всякий случай внимательно оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в лес. Внезапный приступ головокружения настиг меня, когда я уже практически пришёл к выводу о спокойствии окружающего мира. Перед глазами потемнело до полного исчезновения картинки; я крепко выругался, пошатнулся, но устоял.
Головокружение прошло также внезапно, как началось. Я потратил минут пять на анализ своего состояния, состояния пространства и магических полей, но не обнаружил совершенно никаких изменений. На всякий случай соорудив защиту от воздействия на разум, продолжил путь, ускорив шаг.
Если обученный офицер чувствует что-то необычное, это повод для беспокойства. На первый взгляд смешно и глупо, но практика показала, что лёгкое недомогание или слабая головная боль могут быть признаком чего-то куда более страшного, чем кажется на первый взгляд. Правда, так бывает, если один и тот же или близкие симптомы проявляются сразу у нескольких человек. Но сейчас мне было совершенно не с кем сравнивать свои ощущения, поэтому я посчитал предосторожность нелишней.
К деревне Кривое Озеро я попал внезапно. Дорога, шедшая на подъём вдоль густого кустарника, пару раз вильнула, и мне открылся
отличный вид с пригорка на раскинувшуюся внизу деревеньку. Внушительных размеров, под сотню дворов, она вольготно расположилась на четырёх невысоких пологих холмах пониже того, на каком сейчас стоял я.
Значащееся в названии озеро обнаружилось тут же, чуть в стороне, к северо-западу. Его охватывал лес, в обход просторного заливного луга и всё той же деревеньки сливавшийся с тем, из которого пришёл я, а на север и восток уходили разделённые перелесками золотые и зелёные поля.
Проводив взглядом поднявшегося с луга аиста, по дуге набирающего высоту, я едва удержался от желания сплюнуть в землю, перекреститься и со всей возможной скоростью двинуть назад.
Эта деревня не была мёртвой. Она была куда живее большинства виденных мной за годы войны. И всё бы ничего; ну, неправильно указал путь старик, вышел я не к той деревне, подумаешь озеро. Только перед глазами стояла эта же деревушка два года назад, в октябре.
Сыплющая с неба снежная крупка, предвещающая скорую зиму. Тёмные дыры на месте окон в тех домах, которые остались более-менее целыми, вокруг дымящиеся пепелища. Лежащие на улицах стремительно разлагающиеся трупы нежити, тучи будто из воздуха возникших мух, деловито снующие крысы. И молодой лейтенант-огневик Веська, то есть, конечно, Веселий Иланович Лемехов, трусцой бегущий по полю, от лагеря, к этой деревне для зачистки местности.
Мальчишка прекрасно справился с заданием, старательно сровняв с землёй изуродованные домишки вместе со всеми телами и нежити, и нормальных людей, своих и доманцев. Жрец уже спел песню прощания, и души павших отправились на пир к богам, а судьба бренных оболочек уже мало кого волновала. Я отправил именно Лемехова по простой причине: он был самый молодой и необстрелянный, ему ещё только предстояло воспитать в себе более спокойное отношение к смерти, хотя бы даже чужой, чему в ГУБМ-е не учили, да и не могли научить. Сам я внимательно наблюдал за его действиями, стоя вон там, к востоку, на краю сожжённого перелеска.
А сейчас из колодца, на месте которого тогда зияла глубокая воронка, выжженная моим же заклинанием, какая-то плотная женщина, неторопливо поворачивая ворот, тянула полное ведро. Два ведра стояли подле, а коромысло было аккуратно прислонено к колодцу.