А сама-то, Медный Таз? устало спросила Перл. Ты одета в ее обноски и облита ее духами. Духи-то для чего тебе понадобились? Может, чтобы скрыть, что твоя интрижка дурно пахнет?
Купер кинулась в свою комнату, чтобы переодеться. Ее шкаф постепенно заполнялся подаренными Сюзи нарядами. Называть их обносками язык не поворачивался почти все они были от Ланвин, в крайнем случае из предыдущей коллекции, но при этом несли на себе явный отпечаток личности Сюзи. Платья других женщин могли бы пахнуть их любимыми духами платья Сюзи хранили запах ее тела. Под мышками они пахли мускусом, и это вызывало у Купер бурю эмоций. Она даже готова была согласиться с Перл, считающей, что отношения с Сюзи изменят ее навсегда. Возможно, так оно и будет. Возможно, она хотела измениться. Разве не в изменениях сама суть жизни?
Гиацинта, сказал он, извиняющимся тоном, когда его впустили и усадили возле плиты с бокалом красного вина. Собачка Бебе. Она была заперта в его студии все это время. Бедняжка оголодала чуть ли не до смерти. Он оставлял ей и еду и воду, но они, видимо, закончились. Я подумал, не могла бы ты за ней присмотреть? Пока не вернется Бебе.
Купер взяла на руки дрожащее животное под свалявшейся шерстью прощупывались тоненькие, как у птицы, ребрышки.
Конечно я возьму ее.
Купер отнесла Гиацинту в ванную, чтобы помыть. Виду той был жалкий: грязная шерстка сбилась в колтуны, она закатывала глаза и дрожала всем телом. Воняло от нее ужасно. Диор пришел следом за Купер и сел рядом, глядя, как она бережно намыливает болонку.
Как дела у Бебе? спросила она.
Он вздохнул:
Мне
пока не позволяют с ним видеться. Но я через все это уже проходил, и это очень тяжело. Он чувствует себя совсем больным. В прошлый раз он едва не умер.
О, Тиан! Это трагедия.
Я больше не могу терять тех, кого люблю, Купер. Это чересчур. Он вытер слезы и отпил глоток вина. Спасибо, что взяла Гиацинту. Ты добрая. Я бы оставил ее у себя, но всякий раз, как ее вижу, начинаю плакать.
Ничего, мне не трудно, ласково ответила она. Теперь она лучше понимала его необычайную чувствительность.
Гиацинта, похоже, извалялась в льняном масле, и Купер пыталась распутать слипшиеся кудряшки.
Могу я узнать, осторожно спросил Диор, куда уехал твой русский джентльмен?
По делам.
Говорят, дела у него деликатного свойства. Ты, наверное, беспокоишься о нем?
Я ужасно беспокоюсь, призналась она. Но легче мне от этого не становится.
А как у тебя дела с Сюзи?
Иногда она просто восхитительна, а временами мне хочется ее удавить. Сегодня как раз был второй случай. И она кратко пересказала ему сцену с Ивонн.
Диор поморщился:
Похоже, Сюзи ведет себя неосмотрительно.
Она обращается со мной как со своей собственностью. Но я ей не принадлежу. Я даже не лесбиянка. Увидев, как Диор вздернул брови, она воскликнула: Если честно, я ненавижу само это определение! Не понимаю, для чего вообще наклеивать ярлыки? Зачем загонять людей в такие узкие рамки?
Поскольку, во-первых, и мы это уже обсуждали, быть лесбиянкой профессия Сюзи. А во-вторых, если нас не относить к определенной категории, люди просто не будут понимать, как с нами обращаться. Кроме того, сам факт, что ты отрицаешь свою принадлежность к лесбиянкам, уже говорит о том, что есть женщины такого рода и ты не хочешь иметь с ними ничего общего.
А я-то привыкла считать, что ты не в ладах с логикой, сухо заметила она.
Я этого никогда не утверждал. Я весьма логичен.
Купер отмыла Гиацинту насколько сумела: ей хотя бы удалось не утопить собачку, и Диор помог ей вынуть из воды дрожащее тщедушное тельце и завернуть в полотенце.
Большую часть моей жизни я прожил, стыдясь самого себя, тихо проговорил он. Боль, которую мне приходилось переживать, напоминала агонию, и такую же боль испытывали и другие мужчины вроде меня. Тебе я такого ни за что не пожелаю.
Перл говорит, что мужчины всегда будут испытывать ко мне отвращение, зная, что я совершила.
Думаю, мужчинам проще принять женщину, которая любит других женщин, чем мужчину, любящего мужчин. По правде говоря, во многих это возбуждает интерес, именно так Сюзи и зарабатывает на жизнь.
Я не могу этого понять.
Диор с материнской заботой вытирал полотенцем ушки и мордочку собаки.
Вы, женщины, можете делать друг с другом что хотите, это очаровательно и не имеет никаких последствий.
Никаких последствий?
Просто красота ищет своего отражения. Все это настолько невинно. Как игры детей.
Тиан! воскликнула она. В чем-то ты хорошо понимаешь женщин. Но в некоторых вопросах
Он вскинул руки сдаюсь, сдаюсь.
Хорошо! Ты права. Впредь буду рассуждать только о своих платьях.
В то время как уровень насилия на улицах только возрастал а вдобавок ко всему вернулись суровые морозы, и начались метели, и угля по-прежнему не хватало, беспокойство Купер принимало все более мрачный характер. Молчание Генриха, ранее приносившее облегчение, теперь вызывало тревогу, которая грызла ее день и ночь. У нее постоянно крутило живот от злости, смешанной со страхом. Как он мог просто взять и исчезнуть? Если он и вправду любит ее а он говорил, что любит, почему он так с ней поступает?