Хазин не знает. Единственное, он приводит здесь слова самого командира стражников, который утверждает, что получил сведения о готовящемся заговоре благодаря собственной проницательности и наблюдательности своих разведчиков.
Ха! невольно вырвалось у меня.
Тарару вскинул на меня удивленный взгляд:
Вот и караванщик не верит этому.
Читай дальше, велел ему я, стараясь поскорее уйти с нежелательной темы и избежать неудобных вопросов.
Тарару снова склонился над глиняной табличкой.
Благодаря благосклонности воинского сословия, всех участников заговора удалось быстро схватить и бросить под стражу. Впоследствии большинство из них были казнены. Главных же заговорщиков, писца Бел-Адада и Верховного жреца Кашшура, посадили живьем на кол. Они умирали долго и мучительно.
Тарару продолжал прилагать большие усилия, чтобы разобрать написанное Хазином, поэтому он не заметил, как мои губы расплылись в жуткой и торжествующей ухмылке. Когда же он вновь оторвал взгляд от глиняной таблички, я уже полностью овладел собой.
Еще тут сказано, что двое из числа подчиненных Эмеку-Имбару, оказавшие особое содействие в раскрытии заговора, получили повышение по службе.
Мысленно я напрягся.
«Наверняка это Этеру и Тиридат стражники, что вели меня в тюрьму по Дороге Процессий. Ну, а кто еще это может быть? Похоже, неудобных вопросов не избежать. Сейчас мальчишка узнает, что его папаша один из участников раскрытия государственного преступления. Хоть это и не является правдой».
Хазин приводит имена этих стражников? холодно спросил я.
Нет, покачал головой Тарару, имена этих почтенных мужей ему не известны.
Почтенных мужей? я с трудом сдержал рвущуюся наружу иронию и злобу. Это караванщик так написал?
Нет, это мои мысли, ответил Тарару, а кто же они, если не достойные воины, раз раскрыли заговор против государства?
Я плотно сжал губы в тонкую линию.
Что-то не так? настороженно спросил Тарару.
Ничего, процедил я.
Уверены? Выглядите нездорово.
Просто в руку вступило, молвил я, овладев собой, продолжай.
Тарару несколько секунд озадачено смотрел на меня, но затем вернулся к тексту.
Несмотря на удачное предотвращение государственного переворота, положение в Вавилонском царстве остается напряженным. Почти все внешние торговые связи разорваны. Страна терпит убытки, казна пустеет. Многие ремесленники недовольны правителем, ибо он продолжает поднимать налоги и душить поборами простой люд, а на государственные дела не обращает никакого внимания. Порядок удается удерживать только усилиями стражников и армии, ибо они благосклонны к царю, поскольку тот постоянно повышает им жалование и одаривает землями, взгляд Тарару опустился в конец текста на глиняной табличке, Хазин пишет, что сейчас самое подходящее время для... тут он резко осекся.
Его глаза буквально вылезли из орбит, а на лбу мгновенно выступил пот.
Что? я уже не в силах был сдерживать свое нетерпение. Почему ты замолчал? Что там написано?
Но Тарару меня не слушал. Его губы продолжали беззвучно шевелиться, а лоб уже просто блестел от испарины. Наконец, спустя несколько секунд, которые показались вечностью, он закончил чтение документа и посмотрел на меня. В его глазах я увидел неподдельный страх, от которого самому стало не по себе. Я видел, как участилось дыхание юнца, а глиняная табличка выпала из его рук и впечаталась в песок. Вся эта картина не добавила мне спокойствия. Скорее наоборот я начинал ощущать, что тревога штука заразная.
Хазин пишет, с придыханием начал Тарару, что сейчас самое подходящее время для начала войны.
Последнее слово, словно тяжелый кирпич, ударило меня по голове. Перед глазами все готово было поплыть, но я сумел-таки взять себя в руки.
Войны? С кем?
Между Хатти и Вавилоном.
По мнению Хазина скоро хетты нападут на Вавилонское царство, и начнется война?
Тарару быстро замотал головой:
Нет, не начнется. Она уже идет!
Глава 7
Я почувствовал, как силы начинают покидать мои ноги, поэтому поспешно опустился на край кровати. Голова слегка закружилась, а во всем теле ощущалась неприятная слабость.
Хеттское царство и Вавилон схлестнулись друг с другом в войне. Множество мыслей, словно разъяренный пчелиный рой, обуяли разум. Однако первоначальный шок, вызванный внезапной вестью, быстро уходил. А его место заняло возбуждение. Возбуждение от осознания того, какую выгоду таит в себе эта война. Ведь хаос, в который сейчас погружается Двуречье, может сулить просто неслыханные возможности! Я даже на время забыл об опасности, которая исходит от ассирийца-предателя. Настолько меня захлестнула волна переживания. Однако все это предвещало не только возможности, но и проблемы. Одна из них сейчас стояла прямо передо мной и дрожала, словно пальмовый лист на ветру. Когда я поднял глаза на Тарару, то уже знал, что он скажет. Еще до того, как юный вавилонянин открыл рот.
Мне нужно в Вавилон, непослушными губами промычал он.
Я поднял руку, требуя его замолчать, но тот, похоже, не обратил на это внимания:
Господин Саргон, умоляю вас! Я должен найти своего отца. Вы и так обещали мне поездку домой, а теперь... после того, что мы узнали... он попытался помахать поднятой с пола табличкой, но она снова выскользнула из его ходящих ходуном пальцев.