А сейчас и за твою.
Польщена. И
все же ты слишком много болтаешь. Может, подрезать тебе язык?
Лучше займи его чем-нибудь приятным. Тогда ему некогда будет говорить, сказал я, жадно впиваясь ей в губы.
В ту ночь из шатра Хазина вновь раздались женские крики, но они не имели ничего общего с теми, что вырвали меня из кошмарного видения.
Разбойник, смотревший ночью на звезды, сидел в той же позе, что и вчера. Только теперь его голова склонилась на грудь, и он, не стесняясь, храпел на весь оазис. Однако, заслышав мои шаги, мгновенно проснулся и вскочил на ноги. Сонные глаза на лице, наполовину скрытом под накидкой, виновато забегали.
Решив не терять время на приветствие, я сразу задал интересующий вопрос:
Сколько кувшинов с вином у нас осталось?
Разбойник нахмурил лоб и сдвинул брови. Я буквально ощущал, как он старательно копается в собственной памяти.
Наконец, после долгой паузы, он потер подбородок рукой и ответил:
Вроде, пять или шесть.
Точно сказать не можешь?
Нет, господин Саргон. Я не помню, но наверняка не более шести. Вам принести один, что ли?
Нет, я вскинул руку, ни в коем случае. Хоть я и хочу пить, но придется терпеть.
Тот вопросительно посмотрел на меня:
А чего такого-то?
То, что колодец отравлен, и мы не можем пополнять запасы воды. Значит, для утоления жажды десяти человек осталось шесть кувшинов с вином.
До разбойника, наконец, начало доходить то, о чем я говорю. Его глаза полностью прояснились ото сна. А вот лицо, наоборот, помрачнело.
И чего будем делать? спросил он.
Нужно уходить. И как можно скорее. До лагеря в оазисе два дня пути, так?
Т-а-а-к, медленно протянул он.
Мы должны отправиться в путь не позднее сегодняшнего вечера. Будем продвигаться ночью, чтобы меньше испытывать жажду и беречь силы. Тогда, скорее всего, доберемся до места назначения в полном составе и без особых проблем.
Так давайте поедем прямо сейчас! разбойник явно нервничал.
Я покачал головой:
Нет, у нас остались еще здесь дела.
Тот недоуменно обвел взглядом стоянку караванов:
Дела? Здесь? Какие?
Я указал пальцем на тела наемников:
Трупы. Их надо убрать. И тела слуг караванщика тоже. Вообще всех необходимо предать земле... то есть, песку, я обвел рукой стоянку.
Зачем?
Я нетерпеливо вздохнул:
Затем, что когда сюда явится очередной караван и обнаружит полусгнившие останки, то что они подумают? Правильно. Что нечего больше использовать этот путь для перевозки ценных товаров, раз на нем убивают людей и грабят торговцев грозные разбойники.
Этой стоянкой редко пользуются... неуверенно начал, было, налетчик, но я его прервал.
И что с того? Какой смысл отказываться от, пусть и не значительного, но источника дохода? Уберите трупы и закопайте поглубже в песок, чтобы ветер со временем не обнажил останки.
Сделаем, кивнул разбойник. А с колодцем что?
На секунду я задумался, а затем, поманив его пальцем, отправился в сторону источника воды. Подойдя вплотную к колодцу, я заглянул внутрь.
Как часто здесь останавливаются караваны? спросил я, не оборачиваясь и облокотившись здоровой рукой о край.
Не чаще, чем раз в месяц. Это не самый оживленный торговый путь. То, что такой богатый караван решил здесь пройти...
Он еще что-то говорил, но я его уже не слушал, просчитывая в уме варианты. Первой идеей было заколотить колодец и оставить послание, что вода отравлена, но я быстро отказался от нее. Такой ход отпугнет торговцев от стоянки еще быстрее, чем полуобглоданные стервятниками трупы. Но, с другой стороны, весть об отравленном источнике быстро разлетится по округе, и исход будет таким же. Если только... Я слегка подался вперед, внимательно всматриваясь в воду.
Как часто, ты говоришь, здесь ходят караваны? Раз в месяц? спросил я.
Да, примерно. Возможно, даже реже.
Тут хороший приток. Это неудивительно. В песчаной почве вода течет
быстрее.
Откуда вы знаете?
Я улыбнулся через плечо:
Я же бывший ремесленник. И хотя я строил хижины, а не колодцы, об устойчивости почвы и грунте знать полезно. Чтобы однажды хозяин хижины не проснулся и не обнаружил, что его дом улетел в овраг или уплыл по реке.
Я вновь посмотрел в колодец:
Как я и говорил, вода проточная. Неплохо промывает. Думаю, за месяц зараза из него уйдет.
Я полностью обернулся:
Колодец оставим, как есть.
А если сюда кто-то явится раньше, чем через месяц?
Я пожал плечами:
Придется пойти на риск. Выбора у нас особого нет. Запечатать колодец все равно, что оставить глиняную табличку с надписью «никогда больше не пользуйтесь этой стоянкой караванов».
Как скажете, господин.
Мне было очень приятно слышать это обращение к собственной персоне. Хоть и не настолько приятно, как любовные шалости с их госпожой. Но я и бровью не повел.
Заройте тела, проверьте снаряжение и добычу, а затем сворачивайте лагерь. Мы не должны оставить следов пребывания здесь каравана Хазина.
Все сделаем, разбойник почтительно склонил голову, а затем спешным шагом направился в сторону двух других, что расселись под пальмами.
Я же, слегка задумчивый и, в то же время, довольный собой, пошел обратно к главному шатру. Золотая фигурка льва, украшавшая вход, уже ярко блестела в лучах взошедшего солнца. Я подумал, что она неплохо будет смотреться над моим шатром в лагере разбойников.