А как он на берег попал? спросил Маркел. Сначала здесь сидел, а после пошел туда? Так?
Так.
А с кем пошел? Или один?
Сказали, что один, подумав, сказал Карп.
Кто это сказал? быстро спросил Маркел. Кто видел?
Карп еще подумал и сказал:
Игнаха Гвоздь. Как будто бы. Но Игнахи здесь сегодня нет. А завтра будет точно! Чтобы его два дня подряд здесь не было, такого еще не бывало.
Ладно, сказал Маркел. Тогда завтра его и проверим. А пока тебя! Вставай! велел Маркел и сам встал первым. Поведешь на берег, на то место!
Карп медленно встал с лавки и так же медленно пошел к двери. Маркел пошел за ним. Когда они вернулись в черную избу, там все сразу замолчали и стали на них смотреть. А они прошли мимо и через входную дверь вышли наружу. И вот что еще: когда они там проходили, Маркел успел заметить, что Авласка сидит белый-белый и весь прямо трясется от страха. Ну еще бы, подумал Маркел дальше, идя следом за Карпом к воротам, теперь же опять будут говорить, что Авласка спутался с московскими, все же видели, как он с Маркелом выпивал и разговаривал, так что надо будет как-то за Авласку заступиться! И поэтому, когда они выходили из ворот, Маркел сказал Григорию, который им открывал:
Скажешь Авласу Фатееву, чтобы он сегодня домой не ходил, а сперва пришел ко мне, а это на внутренний царевичев двор, а там пусть меня спросит. Запомнил?
Григорий сказал, что запомнит, и Карп с Маркелом пошли дальше. Карп шел впереди, Маркел за ним. Да там идти было просто, потому что там была хорошо протоптанная тропка вдоль кабацкого забора все время налево, а после с бугра резко вниз по лопухам и кустам, к самой реке, то есть Волге. Место было нежилое, дикое, они спускались уже медленно, потому что было уже сильно круто.
Чего его сюда несло? спросил Маркел.
Так он здесь жил, сказал Карп, не оглядываясь. Как потеплело, так и перешел сюда. А до этого жил у вдовы Варфоломеевны, за ямой. А здесь не яма, здесь простор!
Тут Карп даже остановился и начал осматриваться. Место там было и впрямь красивое, просторное, видно было очень далеко и по реке, и так же за рекой.
Эх! сказал Карп и пошел дальше. Маркел пошел за ним. Идти вниз оставалось немного, и Карп опять заговорил: Я думал, он к себе пошел. У него там дальше лежанка. А он, вдруг вижу, прямо здесь! И Карп указал перед собой.
А они тогда уже сошли к самой воде, и тропка повернула дальше вдоль самого берега, а тут впереди был желтенький песчаный выступ, и ничего на нем не было ни камней, ни коряг, ничего.
Вот здесь он лежал, сказал Карп и показал на песок.
Они оба сошли на тот песок, Маркел остановился посреди него и начал осматриваться. Снизу вид был не такой красивый, видно было только немного противоположного берега, то есть только крыши так называемой Тетериной слободы, да реку слева и справа. И много песка на этом берегу, и это тоже с обеих сторон. Да тут, сердито подумал Маркел, можно не один нож закопать, а тысячу, и никогда не найдешь. А человека, подумал он дальше, и закапывать не надо, а тем же ножом вспорол брюхо, спихнул в воду и никогда не всплывет. Вот что он тогда в сердцах подумал! Но вслух ничего такого не сказал, а повернулся к Карпу, посмотрел ему прямо в глаза и спросил:
Пришли, а его нет уже, так было?
Так, сказал Карп. И мы тут тогда всё излазили. Все кусты кругом обшарили. И в воде тоже шарили, а нет нигде.
А хорошо ли вы тогда искали? спросил Маркел.
Га! Еще как! сказал Карп. Я же им сказал, что у него мое колечко за щекой, найдем сразу несем Евлампию. Ну, и они старались!
А, ну тогда да, сказал Маркел и еще раз осмотрелся, но это уже только для виду, потому что было уже ясно, что здесь ничего не найти. Но Маркел еще все же спросил: А к нему на лежанку ходили?
Аж два раза! сказал Карп.
И туда тоже нечего ходить, подумал Маркел и посмотрел на реку, а после на небо и дальше подумал уже про то, что слишком долго он здесь завозился, другие дела уже ждут, и спросил, где Карп живет. Карп сказал, что от Никольской башни прямо по Сарайской улице, справа до второго поворота. Ага, сказал Маркел, запомним, и когда надо найдем, а пока пошли, сказал.
И они пошли обратно вверх. Маркел шел и думал, Карп тоже помалкивал. Когда они опять дошли до кабацких ворот (а дальше впереди уже опять стал виден кремль), они остановились. Карп смотрел на Маркела и ждал, что тот ему скажет. А Маркел еще немного помолчал, после сказал:
Дела у меня важные. И их у меня много. Но мы тебе из-под земли найдем, если что! Где ты живешь, я знаю. А ты ничего не знаешь, понял?! Чтобы молчал, как те рыбы, которые Давыдку съели! Понял?
Карп кивнул, что понял. Маркел усмехнулся и сказал:
Иди, иди, догуливай, и при этом кивнул на ворота. И тут вдруг вспомнил и спросил: А как это у Евлампия такое славное винишко получается? Чем он его чистит? Я спросил, а он сказал: тайна!
Да какая это тайна, сказал Карп. Это ему ее Андрюшка чистит.
Какой Андрюшка? спросил Маркел.
Андрюшка-травник, сказал Карп. С Конюшенной слободы.
С Конюшенной? спросил Маркел. А там где?
А прямо напротив Фроловских ворот, первый дом с краю, сказал Карп. Второй братья Григорьевы, а первый он, Андрюшка-травник, сын Мочалов.