Э! сказал Маркел и усмехнулся. Без этого никак! Это мы всё обязательно сделаем: и книги просмотрим, и шнуровку, не вынимались ли листы и не вставлялись ли, не вырезались ли, и нет ли где подчисток. Подчисток не было?!
Христос с тобой! сказал Евлампий. Что ты такое говоришь?!
То что буду делать, то и говорю, сказал Маркел. А тебе чего пугаться? У тебя всё чисто, сам же говорил! И в подвалах тоже чисто, и мы и их проверим, не завалялось ли чего. И вес ли выдержан, и стопы ли по мере.
Э! весело сказал Евлампий. Это хоть сейчас!
Нет, строго сказал Маркел. Это уже завтра. Сегодня же нельзя, сегодня постный день, сегодня грех! и подморгнул.
Завтра так завтра! радостно сказал Евлампий. Завтра мы тебя, боярин, еще в воротах встретим!
Но это завтра! уже опять строго сказал Маркел. А сегодня ты пока повспоминай, может, чего и вспомнишь.
Чего вспомню? настороженно спросил Евлампий.
Я этого пока не знаю, так же строго продолжал Маркел. А ты пока вспоминай, вспоминай! Тут же у вас вон что случилось! Государева
братца убили! Или он, может, сам убился, но ведь беда какая! Может, ты про это чего слышал? Люди же у тебя здесь собираются всякие, много чего видавшие. Но человек же как устроен! Он, пока трезв, молчит, а зато как чарочку пропустит, а за ней другую так, глядишь, и скажет что-нибудь. Или молчат?
Молчат! сказал Евлампий. Я просто сам своим ушам не верю, а молчат!
Так, может, у тебя что с ушами случилось? как будто бы участливо спросил Маркел. И тут же так же предложил: Может привести тебе кого их прочистить? Вот у нас есть Ефрем, могу его.
Нет, сказал Евлампий и поморщился. Потом сказал: А что тут говорить! Люди очень оробели, просто удивительно! А как было им не робеть! Пятнадцать человек убили! А после еще и ведьму.
Ведьму? спросил Маркел. Какую?
А! в сердцах сказал Евлампий. Я не знаю!
А кто знает? спросил Маркел.
Но Евлампий не ответил. Он смотрел в стол и молчал.
Ведьма! задумчиво сказал Маркел. Я так и думал. А после еще помолчал и спросил: Ведьма жила у Битяговского?
Зачем у Битяговского? сказал Евлампий.
Тогда у кого? быстро спросил Маркел. У царицы? У царицы, ты сказал?!
Разве я такое говорил? испуганно сказал Евлампий.
Говорил! Еще как говорил! очень уверенно сказал Маркел. А если и не говорил, так сейчас скажешь! Ведь скажешь же?!
Нет, не скажу! в сердцах вскричал Евлампий.
На что Маркел только усмехнулся и сказал:
А это уже и не надо. Я это уже и так знаю. С твоих же слов! Так всем скажу!
Черт! Вот ты кто! тихо сказал Евлампий. И еще раз сказал: Черт! а после перекрестился.
Маркел еще немного помолчал, потом сказал:
Эх, ты! Жаль мне тебя, болвана. Да я, если захочу, теперь могу в золу тебя стереть. А не буду. Потому что жаль. А еще и потому И тут он опять помолчал, а после медленно сказал: Потому что ты мне сейчас про эту ведьму все расскажешь, и никто про это не узнает, потому что это я сказал, Маркел, а я от своих слов не отступаюсь никогда. И еще помолчал, и сказал: Говори.
Евлампий тоже сперва помолчал, а после начал говорить чуть слышно:
А что мне сказать, когда я ничего почти не знаю. Слышал только, люди говорили, что у государыни жила баба-уродка, эта баба была ведьма, государыня ее взяла к себе наверх, когда государь царевич захворал, это когда напустили на него черную порчу, а уродка говорила, что она ту порчу снимет, а тут вдруг пришла эта беда, не стало с нами нашего царевича, и государыня велела прибить ту уродку, и ее прибили насмерть, и это всё, что я знаю.
А что, спросил Маркел, раньше царевич не хворал?
Не приведи Господь! сказал Евлампий. Такой был голубок! А тут вдруг такая порча!
Отчего? спросил Маркел.
Да злые люди напустили, в сердцах сказал Маркел. Отчего она еще бывает?! А злых людей много!
Где?
На Москве!
О! громко сказал Маркел и помолчал. Потом тихо спросил: А ты знаешь, что за это может быть?
Да уж как не знать! сказал Евлампий. А как было, так оно и есть.
И все у вас так думают? спросил Маркел.
Евлампий промолчал и только усмехнулся, отчего стало ясно, что все.
А почему не говорят? спросил Маркел.
Кому? спросил Евлампий.
Маркел вздохнул, задумался.
Принести? спросил Евлампий.
Чего? спросил Маркел.
На пробу, ответил Евлампий. Одну чарочку! И постного холодного. Горячего у нас нельзя, ты же знаешь, и мы закон блюдем. А чарочку надо! И это же не пьянства ради, а для проверки. Ты же должен знать, что у нас тут люди пьют, а то вдруг тут одна гадость какая-нибудь, вдруг я народ травлю и обираю, и ты это тогда сразу пресечешь. Если это гадость. А?
Нехорошо это! сказал Маркел.
А что в нашей жизни хорошего?! в сердцах вскликнул Евлампий и тут же в сторону добавил: Петя! Не зевай! и, опять поворотившись к Маркелу, продолжал уже опять обычным голосом: А ведь ничего нет, это верно. Хотя кажется, что есть. Вот, как сейчас у меня: не стало нашего царевича народ сразу сюда ни ногой. Потому что это же известно: выпил всего вот столечко, а брякнул вот на столько! И голова долой! Вот они и не идут. И мои говорят: хозяин, ой, беда! А я им говорю: вы погодите. И только так сказал, наехало стрельцов, опять пошла торговля, и уже не на запись, как раньше, а сразу платят, мои говорят: ой, радость-то какая! А я им опять говорю: погодите! И только сказал