Но тут Вылузгин остановился, замолчал, задумался, потом сказал:
Конечно, не совсем так было. Он прискакал, а ворота закрыты. Он стал стучать, Моховиков ему открыл.
А чего они вдруг были закрыты? спросил Маркел. Кто закрыл ворота и зачем? Ведь же били
в набат, созывали людей. И вдруг ворота закрыты. Как им было туда проходить?
Так здесь есть еще одни ворота, сказал Вылузгин. За Константиновской церковью. Это же здесь задний хозяйственный двор, сюда же кто только не ходит и кто не ездит, не будут же они все через кремль таскаться, под царскими окнами. Вот они и подъезжают сзади, через Фроловские пролазные, а там через мост и на ту сторону, на посад. Так они и тогда набежали через Фроловские.
Ага, ага, сказал Маркел. Посадские через Фроловские набежали, их тут набилось вон сколько, а царева дьяка Битяговского пускать к себе не стали. Почему?
Так ведь после пустили же! сказал Вылузгин. А он стал их срамить, и стал говорить на государыню и на ее братьев, особенно на Мишку, и тогда государыня велела, так ее брат Мишка научил, убить Битяговского. И народ его убил. Все это видели и слышали!
Кто? спросил Маркел.
Да хоть посошные! сказал Вылузгин. Они на свои уши это слышали и сегодня мне на этом крест поцеловали!
Ого! сказал Маркел. Посошные! Какие быстрые! С твоих слов получается, что они раньше Битяговского сюда на задний двор прибежали! А теперь давай смотреть! Как оно было? Битяговский был у себя на подворье, услышал набат, сел на коня и поскакал смотреть, что здесь случилось. Сколько ему было скакать? Сажен триста, не больше. Но все равно покуда прискакал, а посошные уже тут! А ведь они, как я слышал, тогда еще с утра из города вышли и шли по переяславской дороге. Услышали набат и повернули и побежали обратно. Бежали не одну версту, а все равно раньше прибежали! И на этом крест поцеловали!
Но-но! сердито сказал Вылузгин. Не очень-то!
Это ты мне? сказал Маркел. Это я, что ли, сперва крест целовал, а после лгал бессовестно? Это, Елизарий, знаешь, надо Ефрема звать, ей Богу!
Ладно! сказал Вылузгин уже почти примирительно. Я завтра их опять спрошу.
И Василису тоже надо было бы спросить, сказал Маркел.
Волохову, что ли? А ее за что? удивленно спросил Вылузгин.
А первым делом спроси, сказал Маркел, как она там очутилась вдруг. Никого там не было, одна она была.
Прибежала на крик! сказал Вылузгин.
Ладно, сказал Маркел. А дальше что?
А дальше государыня ее увидела и закричала, что это она виновата
Почему она? быстро спросил Маркел, не давая Вылузгину начать говорить дальше.
Вылузгин подумал и сказал:
А я откуда знаю!
А надо знать, сказал Маркел. Ты же, Елизарий, подумай: был полный двор народу, а царица сразу стала говорить на эту Василису. И, Василиса говорит, ты говорил, стала бить ее поленом.
Стала, сказал Вылузгин. Я говорил.
И долго, спросил Маркел, била?
Покуда Битяговский не приехал, сказал Вылузгин.
О! сказал Маркел. Это прибежали люди, им велели бить в набат, они ударили, Битяговский это услыхал, встал от стола, вышел во двор, ему оседлали коня, он поскакал сюда, а его не пускают, а после пустили А царица, будто заведенная, бьет и бьет Василису поленом! Сколько раз она ее ударила, ты можешь посчитать? А так как Вылузгин молчал, Маркел еще спросил: Тяжелое было полено? После еще: И где оно сейчас? Ты его видел? И было ли оно?
Э! с гневом вскричал Вылузгин. Ты из меня шута не делай!
Я и не делаю, сказал Маркел. Я только одно хочу сказать, Елизарий: не верь ты им, вот что! А проверяй. Вот я всегда проверяю. Вот как сейчас. Мне говорят, а я глаза закрою и смотрю, и если я вижу то, о чем они рассказывают, значит, это правда. А если не вижу значит, брешут. И никогда я никого к кресту не подвожу. Потому что все равно набрешут, и получается грех. А зачем в грех вводить? А так я просто говорю: ты рассказывай, рассказывай, как оно было, а сам глаза прикрою и смотрю. Вот как сейчас: я смотрю, как Битяговский у себя сидит и вдруг слышит набат, он тогда сразу во двор, на коня, и прискакал сюда, а тут вдруг ворота закрыты. Почему?
И замолчал, и посмотрел на Вылузгина, а после осмотрел и всех его подьячих. Все они молчали.
Закрыто было потому, сказал Маркел, что там уже что-то случилось. Там уже, может, кого-то убили и поэтому закрылись, чтобы государев дьяк не видел этого. Или, может, ловили кого-то и закрылись, чтобы те не убежали. А ловили известно кого: Данилку Битяговского, Никитку Качалова да Осипа Волохова. Потому что государыня царица, как только увидела царевича всего в крови, сразу на них крикнула. А почему сразу на них, а ни на кого другого? Что государыня об этом говорит?!
Вылузгин насупил брови и сказал:
Ничего она не говорит. Ни с кем говорить не хочет. Закрылась у себя! Даже боярин Василий, и тот ее еще ни
разу не видел.
Эх! сказал Маркел. Плохи наши дела. Но ничего! Исхитримся! Надо исхитриться, вот что!
Колдун ты! сказал Вылузгин. Чистый колдун!
Колдуны чистыми не бывают, сказал Маркел. После сказал: Что вы знаете о колдунах! А вот я как-то раз