С наступлением темноты, когда немцы прекратили наконец атаки, Петренко и Черный решили перебраться на командный пункт дивизии, размещенный на юго-восточной окраине Чеповичей. Сев в свои машины, они отправились все по той же злополучной дороге. Потом Петренко рассказывал мне:
Едем, ни о чем не подозревая. Вдруг вижу впереди танк. Одна гусеница на середине дороги, другая в кювете. И чего, думаю, его сюда черт занес. Еще хотел остановиться да выругать танкистов. Говорю шоферу: «Езжай тише, а то эта махина вздумает развернуться и нас нечаянно раздавит». Подъезжаем вплотную, гляжу мама родная! крест на башне, да и окраска характерная для «тигра». Шофер как жиманет на газ. А я ему: «Не гони, машина-то у нас трофейная. Немцы наверняка за своего приняли, иначе бы уже огонь открыли». Ну и проскочили мы мимо. А вот «виллис» полковника Черного фашисты уже не пропустили, опомнились, видно, и открыли огонь из пулемета трассирующими. Машина загорелась. Черный с адъютантом и шофером еле успели выскочить. Все трое, отделавшись легким испугом, сумели скрыться между домами: ночь темная, иначе дело могло кончиться худо
Вскоре после этого происшествия при довольно драматических обстоятельствах состоялось наконец личное знакомство генерала Чувакова с полковником Петренко.
Едва Василий Яковлевич отъехал немного от места встречи с «тигром», как увидел, что на дорогу выбежал какой-то красноармеец, замахал руками.
Петренко велел водителю остановиться.
В чем дело? Кто вы? спросил он бойца.
Я шофер комкора. Вашу трофейную знаю по номеру, потому и остановил. Генерал здесь, в укрытии
Тут подошел и Никита Емельянович:
Я Чуваков К вам направлялся, да вот какая история произошла
Петренко привез комкора на свой КП и оттуда позвонил мне. Мы уже беспокоились, не имея от Никиты Емельяновича никаких известий.
Часа в два ночи Чувакова привезли на командный пункт корпуса. Состояние его было неважное. Говорить он почти не мог, страдал от страшной головной боли. И все же первым делом он спросил, как Зыков. Я успокоил комкора, сказав, что заместитель командующего уже отправлен
в медсанбат. Предложил и Чувакову поехать туда же, но он отказался.
Тут отлежусь, сказал с трудом. Ничего мне не сделается.
Мы уложили генерала на кровать. Врач сделал ему укол, и вскоре комкор заснул.
Меня позвали к телефону. Звонил генерал Тер-Гаспарян.
Как дела? спросил он.
Я коротко обрисовал обстановку.
Какие меры приняты? поинтересовался начальник штаба армии.
К месту прорыва выдвинут корпусной противотанковый резерв в составе одного истребительно-противотанкового артполка и подвижной отряд заграждения. Немцы остановлены.
Но Чеповичи вы все-таки сдали?
Станцию да. Но поселок продолжаем удерживать. Все, что зависело от нас, сделали. Вы же знаете, какая сейчас тут сложная ситуация.
Тер-Гаспарян все, конечно, прекрасно понимал.
Ждите решения командующего, ответил он.
Вскоре позвонил начальник штаба фронта генерал-лейтенант А. Н. Боголюбов. Прежде всего он спросил о состоянии здоровья Чувакова. Там уже было известно о контузии комкора.
Может быть, лучше в госпиталь его отправить? предложил Боголюбов.
Пытался уговорить. Не соглашается.
Узнаю Чувакова, его настойчивость Он всегда был таким. Но смотрите вам виднее. Военному человеку, если он только в состоянии, и в самом деле лучше всего оставаться в строю Как там у вас положение? Только что звонили из Генштаба, интересовались обстановкой в районе Чеповичей.
Противник остановлен.
Знаю. Но этого мало. Надо восстановить положение.
Примем все меры.
Готовьте свои соображения. Утром к вам прибудет командующий фронтом, сказал в заключение А. Н. Боголюбов.
Сразу же после разговора я вызвал к себе всех начальников отделов и служб и, проинформировав их о прибытии командующего фронтом, дал указание подготовиться каждому по своей линии к докладу. На это отводилось два с половиной часа. К этому сроку все данные должны были сосредоточиться в оперативном отделе, где их следовало обобщить, чтобы подготовить комкору для принятия решения.
Никому из операторов, так же, впрочем, как и мне, в ту ночь не пришлось даже вздремнуть. Но зато к утру работа была закончена, и начальник оперативного отдела подполковник В. С. Новиков с удовлетворением сказал мне:
Все готово, Сергей Александрович.
Подождите радоваться, предупредил я. Могут быть такие вопросы, которых мы с вами не ожидаем.
Ручаюсь, что мы предусмотрели все.
Чуваков встать не смог, и встречать командующего фронтом пришлось мне. Заслышав шум подъезжающих машин, я выскочил из избы и сразу почувствовал леденящий холод. Сыпал снег. Резкими порывами налетал ветер, пронизывая шинель как решето. Невольно подумалось: «Каково-то сейчас в окопах»
Вместе с генералом Н. Ф. Ватутиным приехали член Военного совета фронта К. В. Крайнюков, командир 4-го гвардейского танкового корпуса П. П. Полубояров и командир 25-го танкового корпуса Ф. Г. Аникушкин.
Когда мы вошли в дом, лежащий на кровати Чуваков попытался приподняться.
Лежите, лежите, торопливо остановил его Ватутин. И не разговаривайте: вам это тяжело. Отвечать будет ваш начальник штаба. Он же в курсе дела. Верно, товарищ Андрющенко?