Один из молодых воинов удивленно перебил Гамбию:
А зачем убивали женщин? Разве нужна для этого храбрость?
Гамбия пристально посмотрел на него.
Когда жрецы племени объявляют, что настала пора потрошить петуха и сеять рис, убивают всех. Даже женщин и детей. Больше голов лучше урожай. А хороший урожай это сытые храбрые воины. Теперь тот обычай умер. Да, это был обычай горячей крови и мужской доблести И люди сейчас не те пошли, с сожалением поцокал Гамбия языком. Раньше нас как учили? Только начнешь ходить, а уже заставляют прыгать через камешек. Мы росли, и камень становился выше. В ваши годы я мог перепрыгнуть Болу. А он высотой с Гаро, даже выше. Ну, кто из вас может это сделать? И половины не наберется! А как же вы будете воевать? Если придется ворваться ночью в деревню врага, в ворота вас не пустят вы не гости. Нужно
тренироваться каждый час, каждый день. Только тогда станете хорошими воинами.
Тренироваться больше приходилось Алексу и билловцам. С помощью многоопытного Гамбии познавали они премудрости лесной войны. Джунгли уже не казались Алексу притаившимся врагом, они становились ему домом, где всегда можно найти убежище и защиту. Он научился ориентироваться по окружающим предметам и растительности не хуже лесного жителя. Ведь если присмотреться к деревьям внимательнее, они совсем не одинаковы: их можно отличить по породе, по наростам на стволах, по характеру оплетающих лиан, по густоте и по другим признакам.
Алекс учился видеть в темноте ночи и при обманчивом свете луны, не пугаться крика совы и не теряться при встрече с коброй или питоном. Он дисциплинировал свою память, заставляя ее удерживать малейшие детали. Привыкал оглядываться назад, когда вступали в незнакомую местность.
Враг близко двигайтесь по-тигриному, ни одного резкого движения! учил Гамбия воинов. Делайте короткие и частые остановки, чтобы слушать шорохи. У кого лицо белое и светится, пусть растит бороду или мажет его глиной, пеплом. Не поднимайте лица и рук к свету. Когда крадетесь ползком, становитесь коленом в то место, куда упиралась рука. В джунглях всегда нужно смотреть, куда ставить ногу. Старайтесь двигаться под шум ветра. Когда порыв ветра стихает, останавливайтесь. Замирайте. Всегда помните: ночью у врага лишь уши начеку, глаза не видят.
Как-то с наступлением ночи на лесной поляне собрались все мужчины. Они сидели на корточках вокруг костра в полном молчании, полусогнувшись, глядя перед собой. Мускулистые коричневые спины лоснились, натертые каким-то жиром, по коже пробегала мелкая дрожь. В центре изваянием застыл колдун Гонда. Увидев Алекса, он с достоинством поклонился ему.
Вдруг Гонда сбросил с плеч черный плед и оказался в одном набедреннике. В руках его сверкнули ножи, начался танец жертвоприношения богу джунглей. Гонда высоко подпрыгивал, поджимая ноги, тряс бедрами, коленями, головой. Крутился волчком, катался по земле. Наконец, он затих и, качаясь из стороны в сторону, стал глухо бормотать. Прислужник протянул ему чашу, и Гонда пошел по кругу. Делал у каждого на запястье крестообразный надрез, выжимал кровь в чашу и смазывал ранку темно-бурой жидкостью. Обойдя всех, Гонда встал спиной к костру, лицом к джунглям. Он поднял вверх чашу и начал громко выкрикивать:
О Дземму! Прими нашу скромную жертву! Пусть милость твоя будет больше! Мы твои дети. Добром за добро, злом за зло! О великий отец!
Затем, бережно неся перед собой чашу, удалился в джунгли. Сиеми снова склонились к земле, подняв над головой сложенные ладонями руки. Из джунглей донесся дикий крик, и люди сразу расслабились, выпрямились, облегченно вздохнули бог джунглей принял их жертву.
Жидкость, которой смазали ранку, приковала Алекса на сутки к постели его сильно лихорадило. Но она обладала чудесным свойством вырабатывала в организме человека иммунитет против змеиного яда.
Праздник жертвоприношения в честь бога джунглей устраивается у сиеми раз в год. Производилась своеобразная противозмеиная прививка. Благодаря этому сиеми, как и все нага, безбоязненно ходили босыми в кишащих змеями джунглях.
Новый день родился в ослепительном сиянии солнца. Тепло и глубоко дышала земля, по-матерински щедро отдавая свои соки всему живому. Огромные грифы, оседлав одинокое разлапистое дерево, расправляли для просушки полутораметровые крылья ночью был дождь. Птицы равнодушно смотрели на цепочку людей, скользящих по бурому склону горы и пропавших в лесу.
Свет померк. Сверху плотный шатер листвы. В густой зелени сверкают разноцветными красками тропические цветы: белые, оранжевые, фиолетовые. Шеренгой выстроились рододендроны, увешанные гирляндами из мха. Над головами перебранивались с белками обезьяны. Пронзительно кричали попугаи, перелетая с ветки на ветку. Их яркое оперение вспыхивало и переливалось всеми цветами радуги. Равномерно и тяжело падали крупные капли, обдавая легким душем идущих.
Потом отряд вступил в зону молчания. Слышался лишь хруст гнилых сучков под ногами да шорох опавших листьев. Воздух был неподвижен и мертв. Тропа узка, можно идти только по одному. Она петляет и петляет, выискивая проход в чащобе. Кто ее проложил: человек ли, зверь ли? И тот и другой пользуются ею, чтобы передвигаться в этих непролазных дебрях.