До сырой земли поклон»
Немцы с удивлением и непониманием смотрели на поющих людей. Какой-то немецкий унтер-офицер, верхом подъехав к нам, коверкая русские слова, спросил:
«Варум петь? Плакать надо».
«Не поют плачут они езжай к матери!» ответил ему кто-то из ехавших впереди меня казаков.
И, действительно это были не песни, а горький плач прощания с Родиной. Плач измученного и истерзанного народа, плач остатков недобитого Сталиным вольнолюбивого народа, оплакивавшего свою любимую, покидаемую разоренную родину.
«О тебе здесь вспоминаючи,
За тебя не постоять,
За тебя, Кубань родимая,
Жизнь свою ли не отдать!» разносились вокруг слова этой чудной песни-гимна.
Отступая через Кубань, нам пришлось увидеть и другую не менее потрясающую картину: дороги, по которым мы двигались, были устланы расстрелянными советскими военнопленными. Немцы не успевали угонять их в тыл и не желая оставлять их советским войскам, расстреливали их. Жители-очевидцы рассказывали нам, что немцы гнали колонны военнопленных раздетыми и умирающими от голода. Те, которые, потеряв силы, не могли больше двигаться, расстреливались.
Вид этих, измученных голодом трупов, требовал от следовавших за немцами советских солдат, возмездия. Немцы нашей сотни старались не смотреть нам а глаза, явно понимая наше душевное состояние.
Отступление немецких войск на Ростов было отрезано и немцы отступали на Тамань, намереваясь через Керченский пролив переправиться в Крым. Из станицы Славенской немецкие транспортные самолеты типа «Юнкерес-88» перебрасывали в Крым немецкие части, а также казачьи отряды. Оттуда-же один взвод нашей сотни, под командованием казачьего урядника А. М., был погружен на самолет и отправлен в Крым. (К сожалению, мы с ним больше никогда не встретились).
Поджидая своей очереди на самолет, мы вдруг получили приказание продолжать движение. Придя ночью в станицу Анастасиевскую, мы получили сообщение, что путь отступления отрезан. Советские войска подойдя со стороны Азова заняла хутора Свистельниковы, которые тянутся 1015 километров среди болотистой местности. Выбив оттуда, находившиеся там румынские части, какая-то советская дивизия отрезала нам путь отступления.
Утром мы были брошены на прорыв фронта. Немцы не могла бросить в бой танки, так как все плавало в грязи. Весенняя распутица сделала совершенно непроходимыми
все дороги и затопила все вокруг водой.
В бой шла исключительно пехота по колено в воде. Спешившись у небольшой рощи, мы пошли в наступление. Справа и слева от нас наступали немецкие части и другие казачья отряды. Продравшись до вечера, не продвинувшись ни на шаг вперед, понеся большие потери, мы откатились назад.
На другое утро, ровно в 8 часов, мы вновь пошли в наступление. В воздухе появились стаи немецких самолетов «Штука». С визгом набросились они на советскую оборону. В течении двух часов стая за стаей «Штук» месили хутора Свистельниковы. Сопротивление советских частей было сломлено. Убегающих по колено в воде советские солдат, «Штуки», на бреющем полете беспощадно расстреливали с бортового оружия, ни одного советского самолета в этом бою мы не видели.
На другое утро мы продолжали отступление.
Пройдя через станину Курчанскую, мы вошли в город Темрюк. Отступившие к Тамани немецкие войска оказались плотно прижатыми к морю многочисленными советскими войсками. Однако немцы, выбравшись на сухую почву, удачно организовали прочный фронт, который тянулся от станиц Курчанской и Варениковской к Новороссийску. Все, почти беспрерывные, атаки советских войск оказывались тщетными. Немцы упорно и твердо держали здесь фронт, назвав его Кубанским предмостным укреплением. Советские войска неоднократно пытались ударом с фланга захватить Темрюкский порт. Советское командование бросало огромные количества пехоты, которая по трясине, через бесконечные болота, залитые водой и поросшие густым камышом, таща, за собой лодки, нагруженные оружием и боеприпасами, по колено в воде, подходила к немецким укреплениям и бросалась в атаку. Немцы, перед своими оборонительными пунктами, окруженными несколькими рядами колючей проволоки и густо заминированными, как правило, имели свои передовые дозоры. Эти дозоры круглые сутки плавали на резиновых лодках и при приближения противника подавали сигнал. Сейчас-же, вызванные по радио, появлялись немецкие «Штуки» и начиналось избиение «младенцев». «Штуки», вооруженные пушками и пулеметами, пикируя, били на шрапнель, на бреющем полете совершенно безнаказанно выкашивали из пулеметов советскую пехоту. Улетавшую стаю «Штук» сменяла другая, прилетевшая такая-же стая и избиение продолжалось пока в живых не оставалось на одного советского солдата. Немецкая артиллерия и пулеметы с укрепленных пунктов засыпали огнем несчастных советских солдат, которых советское командование бросало в бой десятками тысяч без прикрытия с воздуха, без всякой существенной огневой поддержки, заранее зная, что все они обречены на гибель без какого-либо малейшего тактического успеха.
Такие атаки советских войск повторялись беспрерывно в течении нескольких месяцев. На смену убитым десяткам тысяч советских солдат приходили другие тысячи и повторялась та же картина.