Он снова вздохнул и начал расхаживать.
Я попробую его разбудить, но едва ли от этого кому-то станет веселей, ответила Маргарита.
Гитлер нахмурился:
Да, свинство, конечно Но есть еще одно обстоятельство. Я не мог придумать, что ей подарить, и вот Он подошел к Маргарите и разжал перед ней ладонь. На ней лежал золотой значок Почетного члена НСДАП.
Иностранных граждан мы обычно в партию не принимаем, но для нее можно сделать исключение. И Рудольф того же мнения. Она этого давно хочет. Позже мы проведем церемонию в официальной обстановке, а сегодня Лей, как руководитель орготдела партии, мог бы просто вручить ей значок и поздравить.
Я поняла, кивнула Маргарита.
Она взяла значок и вышла, не поднимая глаз. Гитлер почти минуту глядел ей вслед, потом точно очнулся.
«Как похожа на брата, мелькнуло в его голове. Никогда нельзя знать, о чем они думают Гессы».
А Грета ни о чем не думала сейчас. Она со смутной еще тоской начинала ощущать, как ее снова втягивает во что-то, как помимо и против ее воли заносит в какой-то поток, которого она всегда сторонилась. «Опять опять, стучалось в виске, начинается»
Она некоторое время глядела на спящего Роберта, потом, разжав ему ладонь,
вложила туда значок и крепко сжала руку. Это был ромбовидной формы знак, с двумя острыми концами, и один из них, по-видимому, уколол Роберту ладонь, потому что он поморщился и открыл глаза.
Адольф хочет, чтобы ты сегодня вручил это Юнити, сказала Грета. И разрядил обстановку.
Обычный золотой партийный значок с дубовыми листьями и черной свастикой в белом круге больше подошел бы для награждения Митфорд, но Гитлер пожелал, не особенно афишируя, вручить ей и этот ромбовидный Почетный знак за особый вклад в нацификацию страны.
Полупроснувшийся Лей все отлично понял. Одевшись, он постоял у окон, собираясь с духом, нацепил улыбку, и они с Гретой отправились в гостиную.
Гитлер был прав, опасаясь той атмосферы, что возникала вокруг все более отторгающих друг друга соратников; прав был и в том, что отторжения этого никто из них и не думал скрывать.
Геринг, Геббельс, Риббентроп сидели по углам; в четвертом обосновались Гесс и Борман, что-то обсуждавшие; младший Борман скромно стоял у двери. Дамы прохаживались, расцвечивая своими туалетами эту унылую картину и имитируя оживление. Юнити, часто сопровождавшая Гитлера в его поездках по Германии и посещавшая множество салонов, фуршетов и раутов, впервые сегодня попала в такой «состав», где были представлены почти все первые лица государства, и уже начинала ощущать эту враждебность, растворенную в воздухе, как яд, когда появились Лей с Маргаритой. Роберт подвел ее к Гессу и довольно громко осведомился, кого здесь хоронят? Гесс неопределенно пожал плечами. Лей посмотрел на Геринга. Тот тоже пожал плечами:
Пригласили, а для чего, не говорят.
Кто-нибудь знает? спросил Лей.
По-моему, дамы знают, отозвался из своего угла Геббельс.
Дамы все переглянулись с улыбками.
Но дамы не могут знать того, что знаю я, весело объявил Роберт. Кто желает поменяться со мной секретами? Гретль? Он протянул руку самой молоденькой здесь Гретль Браун (младшей сестре Евы), и девушка, покраснев от удовольствия, приблизилась к нему скорыми шажками.
Он даже не отвел ее в сторону, а что-то зашептал на ухо прямо посередине зала, и Гретль, округлив глаза, вспыхнула и метнула в Юнити молниеносный взгляд. Потом, чуть привстав на цыпочки, тоже пошептала что-то. Лей, в свою очередь, одарил Митфорд вопрошающим взглядом; та в ответ сделала ему «страшные глаза».
На что только не идут женщины, чтобы собрать такое приятное общество! воскликнул Роберт. Итак, господа, объявляю вам причину сегодняшнего торжества!
Ах, это нечестно! запротестовала Гретль Браун. Тогда и я расскажу!
Только попробуйте! шутливо нахмурился Лей. Я выдал вам секрет фюрера, а вы мне всего лишь Он щелкнул пальцами, подыскивая слово. В любом случае, вам предстоит помолчать еще несколько минут, за которые, надеюсь, мы все же успеем кое-что. Прошу, господа, следовать за мной!
Он направился к двери. Геринг, усмехаясь, поднялся; в дверях он подчеркнуто любезно пропустил вперед Геббельса; за ними последовал Риббентроп. Последними вышли Борман и Гесс.
Вы, что, Мартин, не могли предупредить? накинулся на него Лей, изображая сердитую озабоченность. В какое положение вы нас ставите!
Я сам в таком же, отвечал Борман, потому что до сих пор понятия ни о чем не имею. Альберт знает, но молчит.
Я тоже знаю, усмехнулся Гесс.
Да о чем? не выдержал Геббельс. Скажет мне, наконец, кто-нибудь, черт подери?!
В самом деле, господа, нахмурился Геринг. Что происходит?
Только то, что мы все сейчас должны будем поздравить леди с днем рождения, сказал Гесс. А почему дамы решили это скрывать до последней минуты, это уж Он покрутил в воздухе рукой.
Пошли в оранжерею, сказал Лей. Есть там цветы? снова обратился он к Борману.
О, да-а! кивнул тот. Цветочная оранжерея была его гордостью; к тому же располагалась она неподалеку и соединялась с домом стеклянным коридором.