Я ему ответил:
Обергруппенфюрер, мне очень жаль, но я не могу вас впустить.
Как это?
Я имею строжайший приказ впускать только тех лиц, о приезде которых меня лично по телефону предупреждает мой начальник оберфюрер СС Эрхард Крёгер. Я не имею права подчиниться даже письменному приказу!
Всё это было слегка преувеличено, но соответствовало моему твердому намерению не впускать этого человека. Вольф задал мне еще несколько вопросов, на которые я охотно отвечал в то время, как мы ходили вдоль дома. Тем временем сопровождавшие его тоже вышли из машин и в ожидании смотрели на нас. В конце концов генерал попрощался со мной, сказав:
Хауптштурмфюрер, поздравляю вас с примерным выполнением служебных предписаний!
Такая положительная реакция на мое упорное противодействие была для меня неожиданной. Когда я больше узнал о Вольфе, я только пожалел, что не допустил его. Возможно, что его беседа с Власовым могла бы помочь нашему делу. Генерал Вольф впоследствии без разрешения Гитлера был посредником при сдаче немецких войск в Италии, 2 мая 1945 года, и тем спас много тысяч жизней.
В числе посетителей виллы на Кибитц Вег 9 нельзя обойти молчанием советника посольства Густава Хилгера. Летом 1944 года он несколько раз побывал у Власова, я о нем уже много слышал. Когда он в первый раз посетил нас, то произвел на меня глубокое впечатление своей искренностью, ясными формулировками и выдающимся культурным русским языком, так выгодно отличавшимся от вульгарного языка, свойственного нашему советскому генералитету.
И сам генерал Власов мне потом говорил: «Это прямо граничит с чудом, что в этом испорченном свете, где кажется больше не существуют ни честность, ни мораль, еще встречаются люди как этот немецкий дипломат. Можно только завидовать вам немцам, имеющим таких людей. Я боюсь только, что Хилгер не будет понят и признан вашим руководством. А жаль!»
Собеседования Хилгера с Власовым имели место с глазу на глаз. Он приезжал к Власову по собственному желанию, чтобы снова повидать его. Еще раньше, сразу после того, как Власов был взят в плен, Хилгер допрашивал его. Хилгер придавал Власову и его Движению большое значение и предвидел их решающую роль в будущем Германии и России. Будучи убежденным в этом, он прилагал все усилия к защите Власовского Движения. Нельзя было не оценить его роли в Министерстве иностранных дел, где, с полным основанием, его считали лучше всех информированным знатоком Советского Союза. По всей вероятности, этим можно было объяснить факт, что Министерство иностранных дел первым из всех немецких министерств заняло хотя сдержанную, но в общем благоприятную позицию по отношению к Власову. Среди чиновников высшего и среднего ранга идея Власова приобрела
там многих сторонников. Но, к сожалению, их влияние было недостаточно, чтобы преодолеть противодействие Гитлера. Высшее руководство Министерства иностранных дел, во главе с Риббентропом, чувствовало себя целиком связанным основными директивами Гитлера.
Биография Хилгера объясняет нам его положительное отношение к Власову. Он родился в 1886 году в Москве и считал Россию своей второй родиной. До Первой мировой войны он по своим торговым делам много ездил по всей России. К кругу его друзей принадлежали многие образованные русские. В августе 1914 года он, как и многие другие немецкие подданные, был сослан в Вологодскую губернию, будучи без достаточного основания заподозренным в шпионаже.
За четыре года своего пребывания в различных местах ссылки и в тюрьмах Хилгер изучил скрытые темные стороны жизни в России. На практике он убедился в том, что до этого он знал только из книг Толстого и Достоевского. Встречаясь с простыми русским людьми, с которыми он делил одинаковую судьбу, он как сочувствующий им изучил тяжелую жизнь русского народа.
Посещения Власова Хилгером стали одним из главных пунктов обвинения в будущем на процессе в Москве.
Неожиданные союзники
Шредер происходил из ганзейского города Любека, где родился в 1902 г. По специальности он был инженером. В период так называемого «захвата власти» он стал государственным комиссаром полиции, в 1933 году сенатором и полицмейстером, а позже в 1937 году президентом полиции в Любеке. Все это привело к тому, что весь город знал, почитал и ценил его. Каждый третий прохожий непременно приветствовал его.
Вскоре после того, как Шредер в 1941 году занял в Риге должность шефа полиции Латвии и получил чин СС, он изучил сложное положение страны. К уже и без того трудным проблемам, которые вызывались составом населения, прибавились еще и тяготы войны, которая несколько раз возникала в этой прибалтийской стране. Шредер умел поддерживать хорошие отношения со всеми национальными группами населения. Используя полностью свой авторитет, он старался помогать везде, где не могли преуспеть другие. Через Каппа он узнал о генерале Власове и о моих обязанностях при нем. Он сразу же усвоил все значение русского освободительного движения, стал его сторонником и поддерживал его всюду, где для этого предоставлялась возможность.
Шредер произвел на меня сильное впечатление прежде всего своей наружностью. Его крепкая квадратная массивная фигура выдавала сильную волю, темперамент и ничем не ограниченную готовность к действиям. В своем маленьком кабинете в его учреждении в Риге он указал мне место у маленького четырехугольного столика, сел против меня, устремил на меня свой взгляд в ожидании и сказал: «Говорите!».